Дай бог каждому
Шрифт:
– Земля свежая? – заинтересовался Хома.
– Сссвежая… И что-то выложено веточками по кругу… Буквы готические. На староанглийссском.
– Прочти!
– In God we trussst, – прочел Кеша по слогам. – Типа покойссся с Богом?
– Типа дай Бог каждому, – пробормотал Богдамир озабоченно. – Боюсь, противник окажется гораздо умнее, чем я думал… Ну-ка разрой-ка могилу!
– С ума сошшшел?
– Разрой, разрой.
Кеша вздохнул, взял веточку и принялся деловито расковыривать маленький холмик.
– Пусссто, – доложил он.
– Странно, – откликнулся Богдамир.
– Лиссстья, глина. Бумажжжка какая-то…
– Так! – насторожился Богдамир. – Какая бумажка?
– Кажется… – Кеша поднял бумажку и повернулся к лунному свету. – Кажется, такая же, как я нашел в космосссе!
– Ну-ка сравни! – В руке Богдамира возникла половинка банкноты.
– Она! – удивленно щелкнул клювом Кеша, кладя их рядом на землю. – Вторая половинка!
– Ну-ка отойди, – скомандовал Богдамир, приподнимая очки.
Кеша послушно отошел, а Богдамир закатил глаза, высунул из глазниц цилиндры биолазера и в одну секунду спалил обе половинки банкноты. От горки пепла поднялся тоненький дымок, и в воздухе уютно запахло дачной гарью.
– Зачччем? – Кеша удивленно разинул клюв.
– Ты до сих пор ничего не понял?! – возмутился Богдамир. – Ну держись. Сейчас ты осознаешь весь ужас происшедшего.
8. Майор Богдамир и ужас происходящего
Зеленый свет полночной луны, падающий посреди лесопарка на красный дом с потушенными окнами, на часовню, вокруг которой бесшумно летают сонмища птиц, – это зрелище не для слабонервных. Но Хома с Кеша не были слабонервными, поэтому смотрели на дом внимательно, шаг за шагом приближаясь по аллейке. Что видел Хома своим третьим глазом, мы, наверное, никогда не узнаем, но что-то внутри дома он явно видел, потому что лицо его становилось все суровее, а губы сжимались в тонкую злую линию.
– Я слышу шорох, – прошептал Богдамир, поднимая степлер, как бластер. – Думаю, они нападут первыми. Бей их, а я ворвусь в дом.
– Кого бить? – остановился Кеша и недоуменно развел крылья. – Кто нападет?
Богдамир вынул из кармана моток изоленты, который носил с собой всегда по религиозным соображениям, с хрустом отломил от ближайшего дерева несколько пышных веток, сложил их букетом и перемотал так, что получился веник с рукояткой. Веник он вручил Кеше.
– Твои перья – хорошая защита, – произнес он загадочно. – Но береги глаза и уши. Бей наотмашь по харям.
С этими словами Богдамир рванулся с места, выбил плечом дверь и исчез в недрах дома.
– По каким харям? – недоуменно прощелкал клювом Кеша, оглядываясь. – По каким харям-то?
И вдруг увидел прямо перед своим клювом очень маленькую, но очень самодовольную харю.
Харя была немолодой и плоской. Даже в зеленоватом лунном сиянии казался замогильным ее мертвенный землисто-серый оттенок. Губы свои харя презрительно поджимала, а выпуклые круглые глазенки злобно глядели на Кешу и моргали. Что же касается ушей – они у крошечной хари оказались огромными и колыхались, словно вентиляторы. От них шел сквозняк, который Кеша ощущал на своей мордочке. Колыхались уши так быстро, что разглядеть их не было никакой возможности, как нельзя разглядеть крылья зависшей в воздухе ископаемой птички колибри.
Еще раз скользнув злыми глазенками по Кешиным щекам и клюву, харя пришла в ажиатацию. Ее тонкие губы тревожно распахнулись, показав ряды острых зубиков, и послышался тонкий писк – причудливая смесь злобы, тревоги и торжества.
Кеша вдруг опомнился. В голове всплыл последний приказ Богдамира. Он сжал в крылолапке веник и молниеносным движением ударил врага наотмашь справа-налево, слева-направо – и так много-много раз подряд, хотя враг давно исчез. Кеша осмотрел землю перед собой – хари не было. Тогда он бросил взгляд на веник – и вдруг увидел там зеленую бумажку. Полуразорванная, она застряла среди прутиков и вяло шевелилась обоими концами, которые Кеша поначалу принял за уши. Харя в центре бумажки мучительно разевала рот, а глазки злобно таращились.
– Ссскотина… – возмущенно прошептал Кеша.
И вдруг услышал шипение и шорох. Он задрал вверх голову – и остолбенел. С неба, визжа и шурша, стремительно пикировал несметный рой. Это были не птицы.
Кеша не растерялся – молниеносно принял стойку, перехватил рукоять веника обеими крыльями, словно это был меч самурая на тренировке, и стал ждать, пока стая приблизится на расстояние удара.
Выбив дверь, майор Богдамир упал на пол и сделал наугад несколько выстрелов из степлера. Но прежде чем жестяные скобки вонзились в стены, перекувыркнулся и отпрыгнул с воображаемой линии огня. Но линия огня так и осталась воображаемой – в него никто не стрелял и вообще нападать не собирался. В холле стояла тишина.
Майор Богдамир бросился к лестнице, мигом взбежал на второй этаж, снова выстрелил парой скоб наугад и остановился.
– Заходи, противный человечек, гостем будешь… – раздался мерзкий голос.
Голос этот оказался басовит, напрочь сорван и напоминал угрожающий шелест.
– Заходи, заходи, – вновь зашелестел голос.
Теперь Богдамир хорошо разглядел его обладателя – в отличие от летающих тварей этот монстр был теплым.
Обладатель мерзкого голоса сидел в кресле у декоративного камина и напоминал гигантский лист ватмана метров пять на два, но сильно разбухший в толщину. По всему зеленоватому периметру чудовища извивались длинные мерзкие щупальца. Харя монстра посреди листа была такой же, как у порхающих над домом тварей, хотя с такой комплекцией летать он, понятное дело, уже не мог. Некоторые щупальца сжимали топоры, некоторые – ножи, а два щупальца по флангам крепко обвивали рукоятки пары хороших армейских бластеров, какие бывают только у первопроходчиков дальних планет, спецназовцев или инкассаторов.
И вот это было для Богдамира неожиданностью. Раструбы обоих бластеров смотрели точно в третий глаз Хомы – точку над переносицей.
– Ме-е-едленно кладем свой бластер на пол… – зашелестел монстр, – и поднима-а-а-аем ручки вверх…
– А у меня и нет бластера. Я журналист, – соврал Хома.
Глазищи в центре ватмана стали еще более выпуклыми и недоуменно похлопали.
– Журнали-и-и-ст… – прошелестело чудовище. – А что это у тебя на поясе?
– Степлер. Мы, журналисты, всегда носим канцелярские принадлежности.
– Степлер. Журналист. – Тонкие губы чудовища задумчиво почмокали. – Журналистов у меня еще не было…
– А кто был? – сразу спросил Хома.
– Кто был… – Чудовище выставило вперед пару сотен шупалец и принялось загибать их одно за другим. – Два инкассатора, директор заправочной станции, три безработных дачника, шериф милиции округа Глоррайхерзигсвассер и восемь профессиональных японских туристов. – Чудовище сыто рыгнуло, прекратило загибать щупальца и потерло ими друг о дружку в предвкушении. – Теперь будет журналист. Интересно, что там себе журналисты думают?