Дай мне больше
Шрифт:
— А можно их использовать? — умолял он, похожий на ребенка в магазине игрушек, а не на взрослого мужчину в студии воздушной йоги. Когда я вхожу в класс, я сдерживаю ухмылку. Но трудно удержаться от смеха при виде того, как он раскачивается на одной из шелковых петель, свисающих с потолка.
— Это для моих занятий. Это не секс-качели, — заявляет она, пытаясь оторвать его от матерчатого сиденья.
— Мы не будем их пачкать, — хнычет он.
Я подкрадываюсь к ней сзади и прижимаюсь губами к ее уху. — Это мой день рождения.
Она
— А что ты хотел? — спрашивает Дрейк. — Раздеть ее догола в одном из этих шелков и трахнуть с двух концов?
— Дрейк, ну и дела, — пробормотала она, с румянцем прикрывая щеки.
— Вообще-то, я собираюсь посмотреть сегодня вечером, — отвечаю я, целуя то место, где ее шея пересекается с плечом. Она издает малейший писк, когда я это делаю. — Ты не против, Рыжая? Могу я посмотреть, как мой лучший друг трахает тебя?
На этот раз она пискнула громче. Когда она не отвечает, я притягиваю ее лицо к своему. — Дай мне ответ, детка.
— Да, — задыхается она. Тогда я захватываю ее рот в жесткий поцелуй и, оттягивая нижнюю губу и переполняя ее рот своим, чувствую, как ее вес оседает на мои руки, как будто ее ноги потеряли способность держать ее.
Когда я наконец отстраняюсь, она раскачивается на месте.
— Иди сюда, детка, — зовет ее Дрейк, и она плывет к нему, как облако. Пока он занимается тем, на чем я остановился, я иду в кабинет, чтобы найти кресло. Возвращаясь, я приглушаю свет и закрываю дверь. К тому времени, когда я нахожу место, где можно присесть, они оба уже разделись до нижнего белья. Изабель — топлесс, а у Дрейка такая сильная эрекция, что она выпирает из боксеров.
Его рот пожирает ее грудь, а она мурлычет, касаясь пальцами его стрижки. Обычно я люблю давать им указания, но в этот раз мне нравится идея позволить им взять инициативу на себя, поэтому я молча сижу и наблюдаю. Мой член пульсирует в штанах, но я не тянусь к нему. Лучше я буду тянуть. Пусть потребность станет почти болезненной, прежде чем я позволю себе получить то, что хочу. Потому что, когда они закончат, все будут знать, что настанет моя очередь, и я возьму то, что хочу.
Дрейк обхватывает руками бедра Изабель и поднимает ее в воздух.
— Садись, детка, — говорит он, усаживая ее на одну из шелковых петель. Она крепко держится за две стороны, пока он стоит перед ней на коленях.
— Поднимись, — говорит он, стягивая с нее трусы.
Затем он целует ее бедра, перекидывая каждое из них через плечи, а его рот находит центр и с рычанием набрасывается на ее киску. С каждым лизанием она корчится и стонет, ее спина выгибается так, что она почти висит горизонтально в шелках.
— Боже, ты такая охуенная на вкус, — бормочет он, сосредоточенно посасывая ее клитор. — Скажи мне, каково это, детка.
— Это так приятно, — шепчет она.
— Да? А когда я делаю это?
Я прикусываю нижнюю губу в предвкушении, когда он вводит в нее два пальца, и мы оба наблюдаем за ее реакцией. Клянусь,
— Да, — задыхается она. — Еще.
— Продолжай, — бормочу я со своего места, и Дрейк повинуется, вставляя пальцы. Его губы не покидают ее клитор до тех пор, пока она наконец не вскрикивает, ее бедра плотно обхватывают его уши, а спина выгибается так сильно, что она уже почти перевернулась на спину. Это такое прекрасное, блядь, зрелище.
Хотел бы я знать, почему на это так приятно смотреть. Может быть, потому, что даже сейчас это все еще кажется запретным. Или потому, что я действительно люблю этих двоих так сильно, что мне больно. И я даже не знаю, считается ли это все еще извращением, поскольку мы втроем состоим в поли-отношениях, но что я точно знаю, так это то, что мне действительно нравится смотреть, как он трахает мою жену. Почти так же, как мне нравится делать это самому.
Дрейк не теряет времени даром. Не успела она перевести дыхание или подняться из скрюченной позы, как он уже срывает с себя боксеры и встает так, что его член оказывается на одной линии с ее киской.
Я наклоняюсь вперед, отчаянно ожидая момента, когда он наконец-то войдет в нее. Сжав ее бедра в своей хватке, он рывком насаживает ее на свой член. Их слитные стоны наполняют студию, и я поворачиваюсь, чтобы найти их отражение в огромном зеркале в передней части комнаты, наслаждаясь видом с этого ракурса.
Он трахает ее медленно, но жесткими ударами, и я не могу оторвать глаз от того, как сокращаются его мышцы при каждом движении. Мне нравится, как отвисает его челюсть, когда он входит в нее, и как он доминирует над ней, получая от нее удовольствие не меньше, чем от себя. Мой член начинает течь в боксерах при виде того, как его член исчезает в ней, и каденция начинает нарастать.
Изабель приподнимается, так что она больше не висит, и тянется к его рту для поцелуя. Я погружаюсь в ритм их траха и начинаю раздеваться. Я хочу быть готовым к тому времени, когда они закончат.
— Блядь! — кричит он, и мне на мгновение кажется, что он сейчас кончит, но он быстро выходит из нее, позволяя своему члену свободно болтаться, пока он приходит в себя, явно ближе к кончанию, чем ему хотелось бы.
В следующее мгновение я уже медленно поглаживаю себя, наблюдая, как он снова крепко целует ее в губы.
— Перевернись, — бормочет он ей в губы и одним плавным движением переворачивает ее на живот так, что ее бедра упираются в шелк. Ее пальцы едва касаются пола, но она явно достаточно опытна в этих позах, чтобы делать это легко.
Когда Дрейк снова вонзает в нее свой толстый член, она вскрикивает. Ее тело свисает с ткани, и она находится в его власти. Положив руки ей на бедра, он быстрыми, жесткими ударами прижимает ее тело к своему.
Я с мучительным нетерпением жду своей очереди. Не знаю, успею ли я. Мой член умирает от желания почувствовать их — какие именно, я не знаю.