Дай волю чувствам
Шрифт:
— А что со мной будет?
Мне все же удалось, пусть и вперемежку с рычанием, выдавить из себя интересующий меня вопрос. Моя медведица готова была сорваться в любую секунду и я не собиралась ее больше сдерживать. Как, впрочем, и позволить накачивать себя непонятной дрянью. Интересно, если я резко обернусь, успею ли перегрызть горло удерживающему меня Вязимскому или меня убьют раньше? Вот сейчас и узнаем, только ответ услышу.
— Ничего особенного. Как я и обещал, ты будешь жить, вот только не как человек, а как медведь, без возможности оборачиваться. А еще, твой зверь, взбесившись и потеряв управление,
Осипов сделал последний шаг в мою сторону и, подняв шприц, приготовился ввести в меня иглу. Дальше тянуть было нельзя. Зарычав, я уступила главенство своей медведице. В этот раз оборот был очень быстрым. Но я все равно бы не успела отклониться от иглы. Избежать незавидной участи мне помог, так же резко как и я, обратившийся в медведя Ионел и бросившийся на старого барса. Так он может двигаться? И как это понимать? Он притворялся или случившееся здесь так благотворно на него повлияло? Анализировать неожиданное чудо было некогда. Надо было действовать.
Рывок Станеску был настолько быстрый и неожиданный для окружающих, что все застыли на месте и никто ничего предпринять не успел. Один удар огромной когтистой лапы и тело бывшего старосты с развороченной грудной клеткой отлетает к стене оседая на пол сломанной куклой. Недолго думая, моя медведица вгрызается в Вязимского, разрывая ему горло. В следующую секунду нас уже окружали не люди, а огромные волки и барсы. Они нападали одновременно, сразу с нескольких сторон и нанеся быстрый удар лапой или укус, тут же отскакивали в сторону. Ни один из них не хотел оказаться в объятиях разъяренного медведя. Как Ионел ни старался их ко мне не подпускать, но это у него не получалось. Мало того, из-за меня он еще и все время сам открывался, получая все новые и новые раны.
Как я ни старалась, как не махала лапами, а отбиться от атак у меня не получалось. Не выдержав боли, когда один из волков вцепился мне в уже окровавленное бедро, выгрызая кусок мяса, взревев, моя медведица пошла на таран, пытаясь хоть кого-то если не разорвать, то задавить, вот только прыгнувший с лестницы мне на загривок барс, быстро завалил меня набок, вцепившись клыками в шею и раздирая острыми когтями спину и бока. Увидев это, медведь Ионела, заревев, бросился ко мне на помощь, но напавшие на него четыре зверя не дали ему добраться до меня. Перед тем как мое сознание окончательно отключилось, я успела заметить, как в дом ворвалась еще одна группа оборотней. Как вроде бы нам тех что уже здесь было мало.
Вынырнув из объятий вязкого, неприятного тумана, даже не удивилась услышав тихое равномерное попискивание мед аппаратуры. Неужели привыкаю? Скорее всего, так и есть. Хотя, на этот раз я уже и не рассчитывала на то, что все же мне удастся выжить. Для меня это оказалось большой неожиданность. И что немаловажно — приятной неожиданностью.
Как и в предыдущий раз, я решила для начала оцепить окружающую обстановку и только после этого продемонстрировать окружающим (если они есть), факт того, что уже очнулась. Вокруг было тихо. В очередной раз все указывало на то, что я одна. Впрочем, как и всегда.
М-да. Что-то последнее время, я чересчур часто прихожу в себя в больничной палате. Пора завязывать с этой, вредной для здоровья, привычкой, а то в следующий раз, для меня, все может закончиться очень печально.
Сколько времени я провела без сознания, в том самом тумане, не могла сказать, даже если бы от этого зависела моя жизнь. В какой-то момент мне даже показалось, что вечность. Он как болото засасывал меня, не выпуская из своей пучины, лишая всех сил и эмоций. Как огромная липкая паутина, толстыми канатами обвил мое тело, не позволяя не только пошевельнуться, но даже спокойно вздохнуть.
Но все в жизни рано или поздно заканчивается. И моя борьба с непонятным туманом тоже. Мне все же удалось избавить от него свое тело и сознание. И не только избавиться, но и, наконец-то, безболезненно вздохнуть полной грудью. А еще пошевелиться. Для начала я чуть дернула пальцами, а после сжала руки в кулаки. То что у меня это получилось меня очень даже обрадовало. Набравшись храбрости, подтянула одну ногу согнув ее в колене, а вот второй, почему-то, пошевелить не смогла. Это меня испугало. Но в панику впадать еще рано. И вот я медленно открываю глаза, смотря на белый потолок. Опустить взгляд и рассмотреть, что со мной произошло и чем для меня закончилась сражение в доме медведя, было страшно.
Рядом с кроватью равномерно попискивает аппаратура, отмеряя мое сердцебиение и пульс. Неожиданно для себя поняла, что меня этот звук успокаивает. И вот я уже почти решилась посмотреть вниз на ногу, но меня отвлек шорох справа. Испуганно замерев и задержав дыхание как перед прыжком на глубину, я сообразила, что все же в палате я не одна. Кислородная маска на моем лице не позволяла, используя обоняние, понять, кто именно находиться рядом со мной. Ну что же, выбора нет. Пора встречаться со своим страхом и заодно посмотреть кто тут. По-прежнему не дыша, я стала медленно поворачивать голову набок, пока не встретилась взглядом с хорошо знакомыми мне карими глазами.
— Привет. Ты как?
На соседней кровати лежал Ионел. Его правая рука была забинтована от кисти и до локтя локоть, а еще в бинтах были: левое плечо и часть грудной клетки и даже талия. Мой взгляд тут же метнулся к моей ноге, которой не могла пошевелить и я облегченно выдохнула. Первоначально предположив самое худшее, боялась на себя смотреть, но сейчас, увидев свою ногу в гипсе, вытянутую на растяжке, всхлипнув, неожиданно для себя расплакалась. До меня наконец-то отчетливо дошло, через что именно мы прошли и то, что несмотря на все случившееся, мы оба живы и относительно целы.
— Тася! Тасенькая, что болит? Сейчас, сейчас. Доктор! Доктор! Да кто ни будь! Тасенька! Тасенькая не плачь. Я сейчас. Потерпи, моя хорошая. Я сейчас.
Я не хотела разводить сырость и панику, но и остановиться не могла. С каждой секундой моя истерика набирала все больше и больше оборотов. Сквозь пелену слез я видела, как Ионел сбрасывает одеяло и отрывает от себя датчики, после чего пытается подняться, чтобы подойти ко мне. И тогда я замечаю еще окончательно не затянувшиеся шрамы на его ногах. Мне хочется крикнуть ему, чтобы он не вставал, но маска на лице не дает это сделать и я просто плачу, чувствуя как меня с головой накрывает откат от всего случившегося.