Даже не мечтай

Ортолон Джулия

Завороженная зрелищем, Эллисон лишь молча хлопала глазами. Скотт взял ее руки в свои и осторожно положил их себе на грудь.

А потом запрокинул Элли голову и стал осыпать нетерпеливыми поцелуями ее шею.

— Скажи мне, — хрипло потребовал он, — а в этих твоих видениях я тоже касался твоего обнаженного тела?

— Да. Я хочу… хочу, чтобы ты тоже ласкал меня… Скотт нащупал «молнию» платья и медленно потянул ее вниз.

— Сначала мне не терпится полюбоваться твоим бельем.

Скотт слегка отодвинулся, позволив платью с легким шорохом упасть к ногам Эллисон. На ней не было чулок — ничего, кроме атласного, отделанного

пышной пеной кружев бюстгальтера, не скрывавшего упругой груди, и высоко вырезанных французских трусиков. Стройные длинные ноги из-за босоножек на высоких каблуках казались еще длиннее.

Скотт подвел Элли к постели и тоже стал раздеваться.

Эллисон откровенно любовалась им, и ей вдруг пришло в голову, что в том, как он это делает, нет и намека на спешку. Ни малейшей неловкости, ни торопливости, которая свойственна только очень молодым мужчинам, стремящимся поскорее получить то, ради чего явились, — нет, Скотт раздевался с какой-то спокойной уверенностью в себе, как это делает мужчина, прекрасно умеющий держать свои чувства в узде. И восхитительная дрожь предвкушения чего-то необыкновенного пробежала у нее по спине.

Оставшись обнаженным, Скотт приблизился к Эллисон и заглянул ей в глаза.

Яркий румянец на ее щеках подсказал Скотту, что она волнуется. Он очень нежно поцеловал ее, и она почувствовала, что он улыбается.

— Все хорошо, — прошептал Скотт.

Его поцелуй стал настойчивее. Ласки жарче и нетерпеливее. Ни на минуту не прекращая ласкать ее, Скотт осторожно положил Элли на постель. К тому времени как он вытянулся рядом с ней — мускулистый, великолепно сложенный и неотразимо мужественный, — она осмелела настолько, что перестала сдерживать свои чувства и тоже дала им возможность вырваться на свободу.

Но смущение вновь овладело ею, когда Скотт, быстрым движением достав презерватив, содрал с него яркую блестящую обертку и протянул Элли. Закусив губу, она бросила на Скотта быстрый вопросительный взгляд.

Он улыбнулся ей — той ленивой, чуть кривоватой улыбкой, при виде которой у нее всегда подгибались ноги.

— Ты не поможешь мне? — спросил он.

Эллисон осторожно, едва дыша, взяла в руки презерватив, молясь только о том, чтобы он не заметил, что она абсолютно не знает, как с ним управляться. Но первая же неловкая попытка выдала ее с головой.

— Вот так, — прошептал Скотт, накрыв ее руку своей.

Эллисон крепко зажмурилась, чтобы полнее почувствовать его плоть, такую каменно-твердую и горячую под ее ладонью, и послушно повиновалась уверенным движениям его рук, показывающим, что нужно делать.

— Господи… — застонал Скотт, и в следующее мгновение уже оказался сверху Элли. Прямо перед собой она увидела его янтарные глаза, которые из-за расширившихся зрачков сейчас казались почти черными.

— Мне и до этого безумно нравилось смотреть на твои руки — это меня ужасно возбуждало. А теперь… теперь мне, наверное, достаточно будет одного взгляда, чтобы тут же потерять голову.

Обхватив руками лицо Эллисон, Скотт слегка раздвинул коленями ее ноги и улегся, удобно устроившись у нее между бедер.

— Поговори же со мной, моя сладкая Элли. Скажи мне, чего ты хочешь.

— Тебя, — робко и вместе с тем откровенно пробормотала она, и сердце у нее забилось часто-часто. Эллисон как будто обезумела — охватившее ее желание было почти нестерпимым. Она со стоном выгнулась,

без слов давая ему понять, как безумно хочет его. Ответом ей был резкий, яростный толчок, которым Скотт ворвался в нее. Сдавленный крик сорвался с ее губ. Еще один толчок… за ним другой, и Эллисон до боли закусила губу, почувствовав, что Скотт не помещается в ней.

— Черт, до чего же ты тесная, — пробормотал он и болезненно поморщился, пытаясь отодвинуться.

— Нет! — Согнув ноги в коленях, Эллисон кольцом обхватила его, не давая вырваться. — Я хочу тебя! Нет, прошу тебя… сейчас. Я хочу тебя! — Она лихорадочно поцеловала Скотта в шею, почувствовав, как его борода щекочет и колет ей щеку и как бешено бьется его пульс под ее губами.

Он со стоном рванулся вперед, с каждым новым толчком все глубже продвигаясь в ее тело. Эллисон запрокинула голову. Стоны боли и наслаждения срывались с ее губ.

— Только не говори, что ты еще и девственница, — сквозь стиснутые зубы пробормотал Скотт.

— Нет.

— Слава Всевышнему! — Он подхватил Эллисон под ягодицы, и ее ноги послушно поднялись выше, кольцом обхватив его талию. — Ну, тогда держись! — И одним яростным толчком он ворвался в нее до конца.

Почувствовав его так глубоко внутри себя, Эллисон испуганно вскрикнула — они вдруг словно стали единым целым, и это ощущение было так ново и необычно, что у нее вдруг потемнело в глазах. А Скотт тем временем осыпал поцелуями ее губы, лицо, шею, нетерпеливо ожидая, пока она приспособится к нему.

Это не заняло много времени. Убедившись, что Эллисон готова, Скотт снова задвигался в ней — мощными, уверенными толчками.

Чувствуя, что мир вокруг нее начинает кружиться и постепенно земля уплывает из-под ног, Эллисон крепко прижалась к Скотту. Слова сами собой рвались с ее губ:

— Да, прошу тебя… да, сейчас… вот так! Хорошо… о да… вот так… еще! — Она со стоном выгнулась, и наслаждение нахлынуло на нее и накрыло с головой — острое, мучительное, сладкое. Эллисон вдруг почувствовала, как Скотт замер, потом услышала сдавленный крик, сорвавшийся с его губ… и со вздохом упала на подушки. Она даже не почувствовала, как он всей своей тяжестью обрушился на нее сверху — усталый, потный, выбившийся из сил, — и накрыл ее собой словно жаркое тяжелое одеяло.

В первый раз за много-много лет она не чувствовала себя игрушкой, которую сломали и бросили. Напротив, она ощущала себя… потрясающе живой, пылкой и восхитительно женственной. Обняв Скотта, Эллисон улыбнулась.

Глава 8

Ее разбудил шум льющейся воды. Не открывая глаз, Элли сквозь сон удивилась, с чего бы это Эйдриану взбрело в голову мыться в ее душе, когда у него есть свой. Застонав, она повернулась на бок и зарылась носом в подушку, надеясь еще пару минут подремать. Луч утреннего солнца, скользнув в комнату, упап ей на лицо, и Элли резко села на постели, решив, что проспала. Отбросив простыню, она спустила ноги с кровати и окинула взглядом комнату: бледно-зеленые с белым обои на стенах, элегантные золотистые шторы, сквозь прозрачные занавески льется мягкий свет. И тут она вспомнила, где находится. Щеки ее мгновенно вспыхнули, и Элли откинулась на подушки, натянув простыню до подбородка. Зажмурившись, она пыталась понять, рада ли она или разочарована тем, что произошло. Скорее рада, решила она наконец.