Дебют

Шалашов Евгений Васильевич

Я кивнул. Про онкологию знал не понаслышке. Отец умер на моих глазах. И мы, тоже, за что только не хватались, но все оказалось безуспешно.

— А как его снять? — поинтересовался я, разглядывая собственную руку, где никакого браслета не было.

— Дотронься до оберега правой рукой, — подсказала великая княгиня.

Я послушно потрогал запястье и, к моему удивлению, браслет снова появился.

— Если хочешь, то можешь его снять, — сказала Ольга Николаевна. — Никто тебя не заставит носить оберег постоянно. Но мой тебе совет, сынок — носи, не снимай. Тяжелый, но ты к нему привыкнешь. Зато теперь тебе ни яды, ни болезни не страшны. Правда вот

от пули, да от бомбы он тебя не спасет.

— Подождите… но как же так получилось, что государь все равно умер?

— Батюшка решил, что пришел его срок. Что он и так взял от природы, и от Господа Бога больше того, что он должен был взять. Потому, два года назад он и снял оберег Брюса.

— А он не пытался с помощью оберега спасти жизнь своего сына?

— Как не пытался? — горько вздохнула матушка. — Я помню, как батюшка горевал, когда Алешенька болел. Чего он только не делал! Даже этого, мужика Сибирского, Гришку во двор ввел, когда тот царевича на ноги поставить пообещал. Но Гришка, хотя кое-каким даром владел, шельмой оказался — деньги огромные взял, а сам сбежал. Слышала — повесился Распутин.

Вот оно как. В этой истории Гришку Распутина не убили, это я знал, но слышал что его просто со двора прогнали в двадцатом году. А тут оказывается, что он сам повесился?

— А что за дар у Гришки Распутина был? — поинтересовался я.

— Коней он умел лечить. А еще — имел огромный дар убеждения. Мог любому человеку внушить то, чего никогда не было. У Распутина целая секта последователей была. Кажется, после него сын с дочерью остались, те в покойного отца пошли, только силы поменьше. Но что потом с ними стало, куда пропали, не знаю, да мне и неинтересно.

Жаль, что матушке не интересно, а вот мне очень даже интересно. Потомки Распутина… Мне недавно мой начальник КГБ докладывал. Надо сказать Мезинцеву — пусть поднимет архивы, касающиеся деятельности Распутина и его смерти, авось, что-то интересное и нароет. И пусть Кутепова подключит. Александр Павлович в то время высоких постов не занимал, но может, кое о чем и слышал, и знает. Да и живые свидетели должны оставаться. Как там? Слоны умеют помнить…

Если у Григория Ефимовича имелся дар убеждения, то выходит, что нашелся кто-то в нашей империи, сумевший этому дару противостоять. И сам ли «старец» повесился, или помогли? Темное дело. Эх, как много всего я бы сейчас спросил у своего дедушки, так уже не расскажет.

— Алешенька все-таки дольше прожил, чем предсказывали. Но оберег Брюса ему не помог. Он помогает только императору, получившему власть после смерти своего предшественника. — Посмотрев на меня, великая княгиня сказала. — Предвижу ваш следующий вопрос. Сразу же отвечаю — своему сыну я браслет не пыталась надеть. Вы знаете, что я все-таки навещала Сашу?

Верю, что не надевала браслет на руку сына. Если бы соврала, меня бы уже укололо. Про то, сколько раз она ездила в Кресты, мне докладывают. Ездила она к своему Сашеньке уже три раза, а это плохо. Слишком часто. Пока, вроде бы, не засветилась, но как знать?

— Ольга Николаевна, мы с вами договорились, что вы не станете привлекать внимание к своему сыну, — мягко выговорил я.

— Прошу прощения, не удержалась, — повинилась великая княгиня, но без особого раскаяния. Так, дежурно.

Мне пришлось подпустить в голос немножко холода.

— Ольга Николаевна, вы можете пообещать, что пока не завершится ремонт вашего медицинского центра, или лазарета — как вы его назвали? вы не станете больше ездить в Кресты?

Великая княгиня

только кивнула, а меня укусила совесть. Жестоко, разумеется, требовать такое от матери, а что делать? Но на всякий случай отдам распоряжение… нет, прикажу, чтобы великую княгиню больше в Кресты не пускали. Пусть переоборудование дачи Бориса Владимировича, что вроде бы мой отец, идет своим чередом, без форсажа, а не то знаю я эти ударные стройки. «Поударяют», а потом штукатурка начнет сыпаться, или окна вываливаются. Это я по своей истории сужу. Правда, здесь ещё до откровенной халтуры не дошли, но как знать?

И за оберег Брюса-чернокнижника ей спасибо. Да, а как он все-таки к ней попал? Великую княгиню с мужем отправили в Японию, чтобы она меня не смущала, а с отцом, вроде, даже не виделась. Понимаю, что она не с мертвого тела сняла золотой браслет, ее и в России-то в тот момент не было, но любопытно. Отчего император сам не передал наследство Петра Великого мне?

— Ещё вопрос… — начал я, но матушка меня перебила: — Хотите спросить, откуда у меня оберег?

— Хочу, — кивнул я.— Браслет-оберег сегодня утром мне передал некто, или нечто, — поморщилась великая княгиня. — Этот некто сказал, что является поверенным моего отца… Не поняла даже, со строчной или с прописной?

Настал черед скривиться и мне. У меня после самой первой встречи с этим… нечто, остались не самые приятные воспоминания. Не люблю, понимаете ли, если меня хватают за горло.

— Думаю, что со строчной, — кивнул я.

— Вы видели этого Поверенного?

— Видел, — коротко сказал я, не вдаваясь в подробности.

— Удивительно, — в раздумьях сказала Ольга Николаевна. — От этого существа веяло чем-то таким, не нашим. Он чем-то напоминал отца, а ещё вас, то есть, тебя.

Вон как? Что за существо-то такое, напоминающее и Николая Александровича и меня? Но за оберег ему все равно, большое спасибо.

Кажется, я ошибся, что Ольга Николаевна собирается поговорить со мной о невесте. То есть — о потенциальной невесте. Только собрался вздохнуть с облегчением, а потом открыть дверь для выхода, как прозвучало:

— А теперь, дорогой сын, о самом главном… Когда вы собираетесь объявить о помолвке?

Я обреченно вздохнул. А ведь так надеялся, что все как-то само-собой рассосётся, Эдита Мария передумает, уедет в Германскую империю, а мне не придется жениться на девушке, что успела заполучить такую обидную кличку, меньше чем за месяц. А матушка о кличке знает? Не сомневаюсь, что знает. Но оказалось, что Ольга Николаевна знает и о другом.

— Вы знаете, что при дворе запущена сплетня, что будущая невеста уже наняла какого-то колдуна, или волшебника, чтобы присушить сердце своего возлюбленного? Мол — император видеть не хочет девушку, так она черной магией занимается, но Александр Борисович тверд, аки кто-то или что-то… В общем, тверд, как скала. Прелести чужеземных принцесс на него не действуют. Кое-кто уже затеяли тотализатор — дескать, когда принцесса со своими родственниками покинут Россию?

Вот так… Пожалуй, кроме Александрова можно смело брать в придворные осведомители и великую княгиню. Не удивлен. А кому первому вываливают все дворцовые сплетни, касающиеся юного императора? Его матушке. А если учесть, что в отличие от императора, дочь Николая Второго выросла при этом дворе, то информаторов у неё будет побольше, чем у меня. Вот ведь, придворная сволочь, ещё и тотализатор придумали. Нет, надо выбрать время, основательно почистить двор от дураков. Но как бы еще определить, кто дурак, а кто сволочь?