Дебют
Шрифт:
Еще Барченко верил в существование эфира — «тончайшей, наполняющей вселенную среде». А вот это совсем интересно. Эфир, магия…
Почему я раньше не вспомнил о Барченко? Возможно, что он существует и в этой реальности, занимаясь все тем же, что и там, у нас. А здесь, при наличие магии, видов энергии гораздо больше. Как вернусь в столицу — дам команду поискать, а не живет ли где-нибудь в Крыму или в Казани странный доктор?
А что профессор Барченко искал у лапландцев? Не помню. А если напрячь память? Наверняка, что-то связанное с энергией и шаманизмом. Точно. Одной из целей этой экспедиции было изучение распространённого у саамов и иных народов Крайнего Севера явления, под названием «меряченья». А это, как подсказывает память, что-то вроде массового гипноза.
С гипнозом, кажется, так ничего и не вышло, не изучили. Подозреваю, что лопари, узнав о приезде ученых, удрали в тундру, зато Барченко заявил об обнаружении неких старинных каменных памятников, якобы присущих цивилизации саамо (они же саами) и участка великой Римской дороги. Позднее выяснилось, что все находки Барченко имеют природное происхождение и римляне в наших краях и близко не были. Пожалуй, в индоевропейцев можно скорее поверить, нежели в римлян. Арии, они как-то ближе, чем потомки Ромула.
Итак, массовый гипноз. В индивидуальный гипноз я верю (с трудом!), а вот как быть с массовым? Будь я в своей прошлой реальности, не поверил бы. А здесь… В принципе, все возможно. И чем он (гипноз) может помочь императору Российской империи? А много чем. Например, если ввести в состоянии гипноза противника, то он, вместо того, чтобы стрелять по нам, примется палить по своим офицерам. Уже неплохо. А можно вообще войну предотвратить, тогда ещё лучше.
Но мечтать, как говорят, не вредно. И с чего начать поиск шаманов, способных загипнотизировать толпу? Что ж, попробую для начала получить консультацию у Иосифа Виссарионовича. Он, как-никак, много лет был здесь и царем, и богом, и воинским начальником. Можно и не откладывать. Заодно и чайку попьем. Я бы лучше кофейку выпил, но премьер-министр больше чай любит. Окажу ему уважение, да и количество кофеина в собственной крови не увеличу. Мне уже и так говорят, что злоупотребляю кофе.
Услышав мой вопрос, касающийся саами, бывший генерал-губернатор, а ныне Председатель кабинета министров только пожал плечами:
— А что о них сказать? Их, во вверенной мне губернии и всего-то две тысячи душ насчитывалось. Еще в княжестве Финляндском тысяч восемь. Вроде, в Норвегии около десяти тысяч, но не уверен. Лопарей особо-то никто не считал, зачем это? Вреда от этих людей нет, да и пользы, по правде-то сказать, тоже особой нет. Оленей у них много, но все же, не слишком. В среднем, на одного лопаря около сотни оленей приходится. Вот, много это или мало? Если бы у нас, на одного крестьянина сотня коров — так и много, а у лопарей олень — это все. Это и конь, и корова, и лучший друг. Они с оленя и кормятся, и одежду шьют. Семьи большие — зарезали оленя, сыты неделю, может и две, а что потом? Поперву-то я думал — а не приспособить ли лопарей, чтобы оленей на прокорм разводили? Нет, не выйдет. Не сможет оленина ни говядину заменить, ни свинину. Да и муторно это, оленей по тундре пасти, а потом их на мясо забивать. Если какая-нибудь отдельная ферма, на толстосума — то еще можно.
— Ясно, — многозначительно кивнул я, потом спросил. — А что у них за религия? Наверное, миссионеров уже нет, все в православие перешли?
— Да как сказать, — огладил премьер-министр густые усы. — Миссионеров и на самом деле уже нет, в поселках, куда саами наезжают, храмы стоят, все детишки крещение приняли, воскресные школы существуют, церковно-приходских школ четыре штуки, два священнослужителя у них из лопарей.
— Но втайне все равно остаются язычниками? — догадался я.
— Не то, чтобы язычниками… Они-то себя христианами считают, в церковь исправно ходят. Но подношения богу Солнцу приносят, менгирам своим кланяются. По-лопарски менгир «сейдамом» именуется. И ничего страшного в этом не видят. Мол — деды и прадеды так поступали, что такого?
Молодец, господин Джугашвили, внимательно вникал в дела губернии, если интересовался даже, как звучит на языке коренного народа священный камень. Касательно же православия и язычества… Хм… А мы-то чем лучше? Двоеверие, оно не только лопарям, но и православным присуще. Ещё в начале двадцатого века (а может, и позже) бабульки ставили блюдце с молоком около печки — для домового, а охотники, зайдя в лес, оставляли на пеньке подношение лешему — табачок там, а то и чекушку. А девки по весне повязывали красные ленточки для русалок. Так и в Европах всё то же самое. Народ, хотя не особо набожный, но в храмы по воскресеньям ходят, а в то же время, приносят к забытым языческим капищам и цветы, и подарки.
— Вас ведь, ваше величество, не столько религия лопарей интересует, их хозяйство, сколько их магические возможности? — спросил Джугашвили.
Даже не стану хвалить своего премьера за догадливость. Странно было бы не догадаться, если мы с Иосифом Виссарионовичем разговаривали о возможностях «боевой магии», а потом я в нескольких предложениях пересказал ему разговор с директором Института погоды. От Джугашвили (эх, как хочется иной раз назвать его Сталиным!) в этих вопросах секретов нет. Премьеру ведь и придется заниматься расширением института, изыскивать средства и все прочее. Конечно, не сам станет работать, а исполнителей найдет, но это тоже немалое дело.
— Что-то подсказать сможете? — деловито поинтересовался я. — Есть у лопарей дар? Не у всех, а хотя бы у их шаманов?
— Эх, кабы знать, я бы побольше выяснил, — виновато вздохнул премьер. — Специально не узнавал, не до того мне было, так, слухи. Слышал, что есть на Сейдозере — а это уже на Кольском полуострове, остров, именуемый Роговым. Роговой, оттого, что на нем везде оленьи рога лежат, не подступиться. Туда только лопарские шаманы могут ступать, а остальным дорога заказана. Если шаман рога передвинет или пошевелит, то на озере буря начнется.
Шаман вызывает бурю, пошерудив рога… Неплохо, но маловато, да и масштабы не те. Вот, если бы этот шаман мог вызвать шторм в Северном море, тогда да, подошло бы. А это, как там его? — Сейдозеро? Даже никто и не знает, где такое. К тому же, если на этом озере, кроме шаманов, никто не был, кто даст гарантию, что все это правда? А если это лишь байка или местный миф?
— Виноват, ваше величество, не выяснял, — еще раз вздохнул Иосиф Виссарионович. — Но я же не ученый-теоретик, я практик-администратор. Меня больше другое волновало, касательно лопарей. Скажем — начальник пограничной стражи в губернии волнуется — мол, куда годится, чтобы подданные Российской империи в королевство Норвегия свободно ездили, без паспортов? И подданные короля к нам оленей гоняют. Мол, что делать?
— А вы что? — полюбопытствовал я.
— А что я? Между Архангельской губернией и Норвегией, граница не слишком протяженная — сто с небольшим верст, но ее перекрыть трудно — реки, да тундра. Поэтому, я своему начальнику и говорю — если пограничных столбов нет, откуда лопарям знать — в России они, или в Норвегии? Пусть они туда-сюда ездят, вреда не будет. Даже если какую-нибудь контрабанду с собой привезут, проще глаза закрыть, чем ее отыскивать.
— А завозят?
— К нам редко завозят. Что там у них, у норвегов такое есть, а у нас не было? Вот, лыжи у них хорошие, коньки неплохие. Но это лопари не берут, не нужно. А от нас в Норвегию и ружья тащат, и табак с водкой, а еще радиоприемники.