Дед Мороз с чудинкой

Ширшова Анфиса

– Анатолий, – торжественно произнес парень, кое-как принимая вертикальное положение в багажнике.

– Толик, давай так. Верочка отвезет тебя в травму. Там посмотрят твою конечность, и если все в порядке, расстаемся друзьями. Если нет… Верочка сделает для тебя что-нибудь приятное, так?

Подруга выпучила глаза, а Дед Мороз взглянул на подругу с интересом.

– Софья, ты чокнулась? – возмутилась она, а я всплеснула руками.

– Я имела ввиду, что ты компенсируешь его страдания. Купишь коробку конфет, например. Или бутылку шампанского. Ну или дашь ему тысячу рублей.

– Мало, – вякнул Толик, а Верочка замахнулась, чтобы дать ему затрещину. Мне удалось остановить ее лишь чудом.

– Договорились? – повысила я голос, поскольку торчать на пустынной дороге мне уже надоело.

– Едем, – прошипела подруга, а Толик полез из багажника, тихо матерясь и охая.

Кое-как ему удалось встать на дрожащие ноги, при этом Анатолий опирался на край багажника.

– Нога болит, – мстительно заключил он. – Наверняка перелом. Тысячей не отделаетесь, милейшая.

Верка закатила глаза и захлопнула багажник. Толик успел отдернуть руку, и лишь это спасло его пальцы. Наконец, мы загрузились в машины, и друг за другом поехали к городу. Я мысленно благодарила Господа за то, что все обошлось. Не знаю, что бы мы делали, будь Толик и правда трупом. Я бы точно сошла с ума. А про Веру и говорить нечего.

Перелома у нашего Деда Мороза не было, но было растяжение. Ему все же наложили гипс, но лишь зафиксировали стопу. Тем не менее из больницы Анатолий выскочил в обнимку с Верой. Говорю «выскочил», потому что парень действительно скакал на одной ноге, при этом всем телом опираясь на мою подругу. Вера выглядела неважно. Губы поджаты, брови нахмурены, в глазах вселенская обида на такую несправедливость.

– Что делать будем? – тоскливо спросила я, глядя на эту парочку. – Может, отвезем тебя домой, Толик? Лекарства купим… На том и попрощаемся.

– Ага, щас-с, – протянул парень и энергично мотнул головой. – У меня четыре заказа! Меня люди ждут! И деньги мне уже заплачены! Значит, так. Верка наденет мой костюм и пойдет поздравлять детей. Софья, поройся в мешке. Там есть костюм Снегурочки. Надевай.

– А где твоя напарница? – насторожилась я, потому что никакой Снегурочки рядом с Толиком в лесу не было.

– Эта вертихвостка сегодня улетела отдыхать с любовником, – пожаловался Анатолий. – Променяла работу на личную жизнь. Даром, что уже отметила сорокалетие. А все туда же.

– А тебе сколько? – уточнила я, выудив из недр красного мешка голубую шубку.

– Двадцать шесть. Я артист, – приосанился парень, а Верка ехидно рассмеялась.

– Товарищ артист, а с чего вы взяли, что я стану изображать старика Мороза?

– С того, Вера, что выбора у тебя нет. Или в суд, или в костюм. Решай!

– Вера, ну чего ты, – зашипела я, снимая куртку и натягивая холодный наряд Снегурки. – Четыре адреса и все. Свобода. Воля. Заметь, я вообще просто так страдаю. За идею, можно сказать.

– Страдалица, – возмутилась Вера. – В сексуальном костюме Снегурочки. А мне в деда переодеваться. Нечестно это!

– А кто Толика сбил?

– Господи, за что мне это, – стонала подруга, стягивая с Толика красный кафтан. – Ненавижу вас.

– Пошевеливайся, Верочка, – ядовито заметил Толик, раскинувшись на заднем сидении. – И печку включи, я ж без куртки. Мерзну.

– Чтоб тебе…

– Чего?

– Адрес говорю, диктуй, – проворчала подруга, заводя автомобиль, а я пересела в свой и поехала следом за парочкой.

– Как он меня достал, – ворчала Вера, плетясь к подъезду. – Нудный – просто жуть! Это не дед Мороз, это дед Ворчун. Всю дорогу стихи читал. Новогодние. Меня чуть не стошнило. За что я страдаю?

– За его увечье, – рыкнула я, трясясь от холода. Пришлось снять рубашку и джинсы, поскольку они не подходили к костюму. Благо в машине нашлась упаковка с чулками, которые я быстро натянула, но шубка Снегурочки длиной чуть выше колен совершенно не грела. – Кого поздравляем?

– Два брата. Матвей и Лука. Одиннадцать и девять лет.

– Большие для Деда Мороза.

– В мешке подарки. Одному автомат, другому рацию. Мне бы тоже автомат не помешал… Толика добить.

Поздравление прошло в атмосфере напряжения и недоумения. Мальчишки сразу распознали в Деде Морозе девицу и принялись ржать. Родители явно имели к нам вопросы, но задавать не стали. Огромным напряжением воли мне удалось выудить из памяти какие-то глупые стишки из детского сада, зато они были по теме, а это главное. Из Веры же получился угрюмый и временами злобный дед, которого стоило звать только если детей нужно было наказать за неподобающее поведение в течение года. Однако подарки мы торжественно вручили и быстренько откланялись.

Толик назвал следующий адрес, и мы снова отправились в путь. Поздравить следовало девочек-близняшек. В этом семействе уже царила атмосфера праздника. Подвыпивший отец и его друг протянули нам рюмки с темной жидкостью. Верка собралась выпить, но я ласково напомнила ей, что внизу ее ждут волшебные сани с оленями, а управлять ими в нетрезвом виде черт знает как нехорошо. Мужики закручинились, а потом сами затянули песню про Новый год и елку, дети подхватили, я присоединилась к хороводу, а Вера хмуро наблюдала за нами из угла. Ее лицо почти полностью скрывала борода, зато черные глаза недобро блестели. Кажется, наш дед был на грани нервного срыва.

Удивительно, но в третий раз мне даже понравилась роль Снегурочки. Казалось, ее принимали гораздо лучше Деда Мороза, а может, я просто была более любезной, чем Вера. Дед из нее вышел суровый и нелюдимый. Я бы даже сказала, дедушка-социофоб. Но что делать. Роль пришлось играть до конца.

Дело уже шло к вечеру. Я с тоской посмотрела на часы. Неплохо бы уже ехать домой, принять душ, переодеться в красивый наряд и съесть салатик. Но нет. Толик гнал нас на последний адрес, причем отказывался говорить, кого нам следует поздравить.