ДЕДские народные сказки, или Были-небыли про то, где были — не были
Шрифт:
— Эй! — вдруг, словно бы вспомнив что-то самое важное, крикнул дед.
И уходящие обернулись.
— А вы, да, вы — двое, дед и внук?
— Само собой, — отозвался Иванушка-авр.
— А разве вас, когда вы улетали, дома никто не ждал?
— Никто. Ведь мои папа с мамой — вот.
И два взрослых кивнули, подтверждая слова сына.
— Тогда — ладно. Тогда ничего еще… — заключил Иванушка-человек.
И пришельцы скрылись в воде, а через какое-то время над озером воспарил их корабль. Как раз светало, и у авров была возможность
Следовало уже и рыбакам выплывать. Но что-то им расхотелось рыбачить, и они выплывать не стали, а, не спеша собравшись, порулили домой…
Спустя какое время дед, как всегда — не утерпел. И рассказал про Контакт одному, только одному знакомому. И скоро на него уже многие смотрели, как… Да, впрочем, на него и всегда многие смотрели, как…
9. ПЕНСИОНЕР ОСОБОГО НАЗНАЧЕНИЯ ТАКОЙ-ТО
В некоем сельском поселении некоего муниципального образования жили-были Иванушка и дед. И вот однажды утром, поскольку утро вечера мудренее, они, как обычно, сели на «Ёшкиного коня» и поехали «прошвырнуться по полям Родины» (так это промеж них в целях конспирации называлось), а конкретно — на поле «Уралниисхоза» клевер для кроликов воровать.
Нет, вообще-то, они, как все нормальные люди, всегда старались лишний раз в противоречие с законностью не вступать, но так получалось, что в первую половину лета мягкой молоденькой травы было полно и на опушках, и на полянках, и на обочинах дорог. А потом она делалась жесткой да грубой, и кролики ее не ели. Зато клевер все лето — только давай. Хотя именно от сочной травы они любили время от времени поголовно вымирать. Такая уж привередливая скотинка. И приходилось. В силу объективных обстоятельств.
И вот выехали они в чистое поле, спешились, достали из коляски бывший меч, ставший теперь как бы литовкой, вытащили мешки для травы и начали быстро-быстро хищение совершать: дед — косить, а внук — мешкотару набивать. Чтобы — р-раз! — и нет их уже. Такое ведь дело. Не сказать, чтоб сильно опасное, однако, если поймают, будет стыдно. Конечно, если кто, как Иванушка и дед, еще стыд вконец не растерял.
Мешка два уже накосили — еще три оставалось, а вдруг дед, в очередной раз замахнувшись инструментом, застыл, как статуя.
— Дед, ты чего? Сердце? — встревожился Иванушка.
— Да нет. Гляди-ка… — И мечом вдаль указал.
Иванушка голову поднял, поглядел в указанном направлении и тоже увидел. Далеко, примерно посредине необъятного клеверного поля, высился довольно высокий белесый холм, которого давеча и в помине не было. Словно вдруг он вырос. И форма какая-то необычная. (Хотя, конечно, никто не может с уверенностью сказать, какая форма для холма обычная, а какая — не вполне.)
— Что бы это могло быть? И откуда вдруг взялось?
— Вот и я о том же… Вдруг это что-то такое… Опасное. С неба, например,
— Летающая тарелка?
— Скорей уж — летающий чайник. Или от ракеты ступень. Или у военных опять что-нибудь отпало…
— Дед, надо сгонять, посмотреть. Вдруг — Контакт? И мы — как бы полномочные представители! Погнали, дед, скорее, а то потом не простим себе.
— Не простим, это точно… — Хотя дед, между прочим, при своем довольно богатом воображении, в отношении всевозможных чудес был на редкость убежденным скептиком и в грош не ставил россказни про то, что кто-то, где-то, чего-то, будто бы…
И они быстренько загрузили, что успели накосить — два-то мешка в коляску вошло так, что со стороны и не видать — завели мотоциклетку, тихонько порулили. Прямо по клеверу. Ему это нипочем. Зато ехать можно довольно быстро, потому что клевер — культура многолетняя, и нет нужды каждый год перепахивать. Порулили тихонько, но твердо держа курс и не делая остановок, чтобы, в случае чего, не дать повода заподозрить человечество в трусости или коварстве. Порулили, всем видом своим выражая доброжелательность, независимость, здоровую любознательность и отсутствие чувства какой-либо вины за собой.
Когда проехали примерно половину расстояния и контуры сделались отчетливее, стало совершенно ясно — объект, скорее, естественного происхождения, нежели — искусственного. То есть если даже — из космоса, то просто — глыба. Большой метеорит. Но тогда о нем уже с момента падения, а то и раньше знала бы вся округа. Потому что и полет его в плотных слоях атмосферы был бы весьма зрелищным, и само соприкосновение с планетой — впечатляющим. Наверняка не обошлось бы без разрушений. Например, ветхий жилищный фонд муниципального образования точно бы не выдержал…
Когда оставалось до объекта около километра, стал, притом все отчетливее, ощущаться специфический запах. Дед был абсолютно уверен, что такой — ему в его долгой жизни доводилось ощущать не раз, силился вспомнить, но — никак. Иванушка же, напротив, моментально вспомнил — когда и где, однако не знал слова, которым этот запах исчерпывающе обозначается. А чтобы им произвести обмен мнениями и решить-таки вопрос, требовалось ведь остановиться, заглушить двигатель. А останавливаться… Хотя — почему бы и нет? Коли Контакт, похоже, опять откладывается.
Остановились. Покурить. Сопоставить соображения, появившиеся в головах независимо друг от друга. Мотор «Ёшкина коня» заглушили.
— Воняет чем-то… Все сильней… И никак не могу вспомнить — чем?
— А я — помню. Только не знаю, как называется.
— Может, когда мы на большую помойку за опарышем…
— Нет. Хотя — похоже…
— Может, когда мы червей копали возле коровника…
— Да нет. Так от тебя, дед, иногда пахнет!
— То есть… — Старого аж в краску бросило, он ужаснулся — неужто внук, когда они спят вместе, чует даже во сне, как дед другой раз нечаянно потихоньку…