Дедушка и внучка

Мид-Смит Элизабет Томазина

— Мое имя Персел, мисс.

— Когда вы, Персел, вылечите Бенни, так чтобы он стал совсем здоров?

— Ему придется пострадать еще немножко, но он скоро поправится. Я отнесу малыша домой, забинтую ему лапку, а жена посадит его в корзину и будет кормить травой и зеленью.

— А где живет жена? — спросила Дороти.

— Не очень близко отсюда, в другом конце леса.

— Я пойду с вами, поговорю с женой, — решила Дороти.

— Как? Сейчас?

— Да, я сегодня «шествую».

— Что это значит, маленькая мисс?

— Я не могу понятней объяснить. Там, у нас в Канаде, я почти не училась.

— Ага, мне кажется, я начинаю понимать, кто вы. Я знал вашего отца и не видывал человека красивее. Вы на него немного похожи, впрочем, не совсем. Ну, а как обходится с вами старик?

— Какой старик? — спросила Дороти.

— Не обижайтесь, мисс. Я говорил о сэре Роджере.

— Дедуля? Он душечка. Он живет в моем сердце.

Лесной сторож слегка присвистнул.

— Я не совсем понимаю, почему вы засвистели, Персел, но мне кажется, это было немножко грубо, — заметила Дороти. — Пойдемте же к жене и обсудим, как вы будете лечить моего Бенни.

— Хорошо, маленькая мисс.

Дороти считала, что путешествие удалось на славу. Кролик, сидевший на руках у сторожа, время от времени поглядывал на девочку печальными, выразительными глазами, а Дороти смотрела на него ободряюще:

— Все в порядке, Бенни, выздоровеешь, и я тебя заберу к себе.

Домик стоял совсем в другом краю леса, а лес был густой и обширный. Персел, человек простой и невоспитанный, не умел много говорить и даже не старался вслушиваться в болтовню шагавшего рядом ребенка. Дороти, по своему обыкновению, говорила доверчиво и просто; она ничуточки не боялась, потому что вообще не знала страха. Повстречайся ей что-нибудь страшное, она смотрела бы так же прямо и смело. В ней чувствовалась очаровательная независимость. Она была свежа и красива, и в ней не было ничего неискреннего.

Когда они пришли к дому лесного сторожа, Дороти Сезиджер почувствовала, что очень устала. Она первой вошла в дом, высоко подняв головку и откинув шляпу на спину.

— Как вы поживаете, жена? — степенно спросила она. — Я пришла, чтобы отдохнуть. Пожалуйста, дайте мне поесть, и вот еще что: сейчас придет Персел и будет выправлять ножку моему маленькому Бенни.

Миссис Переел была худой старухой. Посмотрев на нее, Дороти несколько мгновений раздумывала: неужели все женщины в окрестностях Сторма едят впроголодь или даже голодают? Старуха была старше мужа на несколько лет и так же боялась его, как тетя Доротея своего отца. Она, не веря собственным глазам, смотрела на маленькую девочку, которая так внезапно вбежала к ней.

— А вы кто такая? — спросила она.

— Я Дороти Сезиджер. Скажите, пожалуйста, можно мне сесть на этот стул?

Но так как женщина не сразу ответила, Дороти взяла стул, не дожидаясь позволения. Она отвязала шляпу, которая упала на пол, и осмотрелась вокруг.

— Что у вас на обед, жена?

— Тушеное мясо с луком, — оторопело ответила миссис Персел.

— Пожалуйста, дайте мне поскорее поесть. Я очень голодна, — попросила Дороти.

В эту минуту вошел Персел:

— Старуха, эта кроха из Канады; она живет теперь в Сторме. Я ее встретил в лесу. Она отыскала западню с кроликом, у зверушки сломана нога. Я его вылечу, и, когда Бенни совершенно поправится, мы его отдадим маленькой мисс.

— Я буду очень рада, и Бог будет доволен вами, мистер Персел, — заметила Дороти и прибавила: — Знаете, жена, во мне пусто-пусто! Пожалуйста, поскорее дайте мне еды.

Миссис Персел принесла одну из немногих фарфоровых тарелок, белую, тонкую, с нарисованными на донышке вишнями. Она покрыла небольшой столик грубой, но чистой и свежей скатертью, затем вынула из печки вкусное, сочное мясо и подала ребенку.

— Чуточку жалко закрывать такие красивые вишни, — посетовала Дороти. — Я никогда не видела такой изящной и милой тарелочки!

Несколько придя в себя, старая миссис Персел слегка улыбнулась. Дороти была так голодна, что съела решительно все. В это время Персел пошел в сарайчик, чтобы сделать раненому кролику необходимую операцию. Вскоре он принес его назад. Маленькая лапка зверька была положена между двумя щепочками и крепко забинтована. Сторож посадил Бенни в корзину, чтобы Дороти могла посмотреть на него.

— Ах, как я вас люблю, как я вас люблю, — промолвила девочка, — и я буду просить Бога, чтобы Он тоже полюбил вас.

Персел сел за стол в прекрасном расположении духа. Во время обеда он то и дело посматривал на веселое, оживленное личико Дороти.

— Я полагаю, мисс, — сказал он, пообедав, — что могу доставить себе удовольствие отвести вас домой.

— Вы говорите очень хорошо, очень вежливо, мистер Персел, — отметила Дороти. — Но я собираюсь «шествовать» еще дальше. Вы меня сытно накормили и я очень благодарна вам, жена, и вам, мистер Персел. Завтра я приду опять справиться о здоровье моего милого Бенни. Ах, как я буду счастлива, когда мой голубчик переедет ко мне. Он будет спать в моей комнате. Я никогда-никогда, пока жива, не забуду вас, мистер Персел. А вы, жена, готовите вкуснейшее тушеное мясо, и я непременно расскажу тете Доротее о вашей красивой тарелочке с вишнями посередине. Она просто восхитительна!

С этими словами Дороти соскользнула со стула. Дойдя до дверей домика, она остановилась, вспомнила, что кое о чем забыла, сложила ручки на груди и серьезно сказала:

— Благодарю тебя, Боже, за этот вкусный обед, который был гораздо, гораздо лучше завтрака.

Глава IV

Письмо для мисс Сезиджер

В это утро с мисс Доротеей Сезиджер случилось необыкновенное происшествие: она получила письмо. В жизни бедной дочери старого сэра Роджера всякое письмо было великим событием. Благодаря замкнутой жизни отца, у нее было очень мало друзей. Сама она никому не писала, а потому и ей никто не писал. К Доротее не приходили даже счета из магазинов, потому что за все немедленно уплачивалось на месте. Мисс Сезиджер было не о чем писать. Когда однажды ей решили пошить новое платье, она для этого отправилась в ближайший город, который стоял в десятке миль от Сторма, выбрала материю и тотчас же заплатила за нее, а вернувшись домой, приказала Мэри приняться за шитье.

Словом, теперь понятно, почему письмо с конвертом, на котором было выведено: «Мисс Доротее Сезиджер, в Сторм, близ Синглтона в графстве Варвик», заставило сердце адресата забиться сильными, быстрыми ударами.

Почерк был ей совершенно незнаком, тем не менее она сразу же решила спрятать письмо от отца. Ни за что на свете Доротея не распечатала бы при нем конверт. Внутри могла быть просьба о деньгах, но почему-то это не пришло ей в голову. Доротея осторожно опустила конверт в карман раньше, чем ее отец вошел в комнату.