Дедушкина копилка (сборник)
Шрифт:
Калоши сделали вид, что они напрягают память и не могут вспомнить. Хотя та и другая отлично знали, кем они были до того, как стать спиртом.
— Тогда я напомню вам, — торжествующе объявила трость. — До того как стать спиртом, вы были картофелинами и росли на одном поле и, может быть, даже в одном гнезде с вашими родными сестрами. Только вы росли не такими крупными и красивыми, как они, а мелкими, плохонькими плодами, которые обычно отправляют в переработку на спирт.
Трость умолкла. В передней стало очень тихо. Всем было очень неприятно, что эта история произошла в квартире, где
Мне больно рассказывать вам об этом, тем более что калоши не попросили извинения у своих родных сестер.
Какие мелкие бывают на свете калоши. Фу!..
Скрипучая дверь
В новую избу навесили хорошую Дверь. Красивую Дверь. И все ее хвалили. Потому что Дверь легко открывалась и плотно закрывалась, не пропускала зимнюю стужу. Вообще Дверь не в чем было упрекнуть, и о ней перестали говорить. Зато в избе очень много разговаривали о рамах. И как о них можно было не говорить, когда они были плохими. С трудом открывались и закрывались. Набухали. Пропускали холод.
Рамам уделялось много внимания, и это обозлило завистливую Дверь.
— Вот вы как, — сказала она, — я покажу вам, как не замечать меня, — и стала коробиться, кривиться, скрипеть.
Ее подстругивали, выпрямляли, утепляли. Нянчились с нею сколько могли. Ее петли часто смазывали маслом, а она, не унимаясь, скрипела. Скрипела с таким остервенением, что это стало невыносимым для окружающих.
Тогда ее сняли с петель и выбросили в дровяник. На ее место навесили другую. Обычную сосновую дверь, которая честно служит в избе до сих пор, зная, что легко открываться и плотно закрываться вовсе не какие-то особенные достоинства, а ее дверные обязанности.
Выброшенная же в дровяник Дверь вскоре поняла, что вне избы и без избы она ничего собой не представляет. Ровным счетом ничего. Даже скрипеть не может вне избы.
Такова печальная история одной зазнавшейся Двери, которая оказалась в одиночестве.
Шумливое море
О чем только не рассказывает Говорливый камень на реке Вишере! Хорошая у него память. Он знает даже и то, что было много миллионов лет тому назад. Вот что рассказал он как-то прибрежным хвойным лесам и крутым берегам Вишеры.
Может быть, вы не поверите, только там, где сейчас растут леса, высятся Уральские горы и наливаются колосья ржи и пшеницы, было Пермское море. Оно было достаточно велико, но мелководно, а поэтому шумливо, чванливо и заносчиво.
Заносчивость Пермского моря переходила всякие границы. Оно стало грубить родной матери — Земле.
— Кто ты такая? — однажды сказало Море. — Зачем ты нужна? Из-за твоих берегов и островов негде разгуляться моим волнам.
— Перестань дерзить, — предупредила его мать Земля. — Я породила тебя. Я — твои берега, твое дно. Я — чаша, в которую ты налито.
— Что-о? Что ты сказала? — вскипело Пермское море. — Да я тебя дочиста затоплю и смою твои негодные леса вместе с холмами, горами и полянами.
Сказав так, Море заключило союз с морским разбойником Ветром и кинулось на Землю.
Увидев
— Родимая! Не дай нам пропасть! Что будет с нами, когда Море затопит тебя. Мы не хотим превращаться в рыб и морские растения.
— Не буйствуй, глупец! — еще раз предупредила Земля. — Перестань водить дружбу с этим бездомным бродягой Ветром. Расти вглубь, а не вширь. Иначе у тебя не хватит воды и ты обмелеешь, а обмелев — высохнешь.
А Море в ответ на это подняло свою бесчестную мутную волну на родную мать и крикнуло угрожая:
— Молчи, старуха! Готовься к своему последнему часу.
Тогда мать Земля распрямила свою грудь. Возвысилась Уральскими горами. Потом она сделала глубокий вздох, и дно Пермского моря поднялось выше его мутных и шумливых волн.
Вскоре Море стекло Печорой, Камой, Вычегдой, Вяткой и другими реками в разные моря. На его месте зазеленели леса, поселились звери и птицы. А много тысяч лет спустя появился человек, построивший деревни, села и города.
Вот что рассказал Говорливый камень, который высится и по сей день на реке Вишере.
Четыре брата
У одной матери было четыре сына. Всем хороши удались сыновья, только друг дружку братьями признавать не хотели. Ничего схожего между собой не находили.
— Уж если, — говорит один брат, — кого и вздумаю я братом назвать, так только лебяжий пух или, на худой конец, хлопковое волокно.
— А я, — говорит второй брат, — на стекло похожу. Только его и могу своим братом признать.
— А я белому дыму брат, — говорит третий. — Недаром нас одного с другим путают.
— А я ни на кого не похож, — сказал четвертый брат. — И некого мне братцем назвать, разве только слезы.
Так и по сей день спорят четыре родных брата: белый Снег, синий Лед, густой Туман да частый Дождь, — друг друга братьями не называют, а матушку Воду все четверо родимой матерью величают.
Бывает такое на свете… Не всегда брат брата узнает!
Вечный король
Один надменный король сказал другому королю:
— Как ты смешон и мал! Тебе никто не воздает королевских почестей. Тебя даже не называют «ваше величество». Какой же ты король?
— Увы, — ответил тот, — между тем я король. К тому же я самый известный из всех королей! Меня знает весь свет. Обо мне написаны тысячи книг. Я беспрерывно нахожусь в сражениях… Но меня никто не назовет кровавым королем. Побеждая в битвах, я не проливаю ничьей крови. Оказываясь побежденным, я остаюсь невредимым. Пусть моя армия малочисленна, но она бессмертна. Пусть в моем флоте всего лишь два судна, но они непотопляемы. Я единственный из королей, которого нельзя свергнуть. Я единственный из королей, кому революции приносят новую популярность в народе и признание…