Дефиле озорных толстушек

Логунова Елена Ивановна

– Об этом, Аллочка, вам меня надо спрашивать! – неожиданно самодовольно сказал старший лейтенант Коржиков. – Я уже предметно побеседовал с вашим поросячьим свином, и он нахрюкал мне много чего интересного. К делу об исчезновении Саши Рыжикова это отношения не имеет, но вы непременно должны все узнать.

– А я? Я разве не должна все узнать? – искренне обиделась я.

Неласковым взглядом старший лейтенант дал понять, что ко мне его интересные новости тоже не имеют отношения. Ничего себе! Меня пытались убить, и я же тут ни при чем?!

– Если

позволите, я наведаюсь к вам, как только закончу с неотложными служебными делами, – проворковал Коржиков раскрасневшейся Трошкиной. – Ничего, если это будет уже за полночь? Не поздно?

– В самый раз! – пробормотала Алка. И, сообразив, что брякнула двусмысленность, покраснела еще гуще.

Я ревнивым взглядом охватила эту парочку и тут же решила, что непременно буду на их дружеской встрече за полночь третьей лишней.

– Ничего, мы отследим появление старлея в окошко и как бы между прочим спустимся к Алке за какой-нибудь хозяйственной ерундой, – прошептал мне на ухо Денис, не оставивший эту сцену без внимания. – Не выгонит же она нас? Попросим соли или подсолнечного масла…

– Или зелени, чтобы заправить бобы! – злорадно хихикнула я.

Мы вышли за пределы домовладения Рыжиковых и организованно погрузились в две машины – папин «Форд» и Денискину «Ауди». Кухарка Наталья вежливо попрощалась с нами за деморализованных хозяев, и небольшой кортеж покинул улицу Подгорную.

Высадив на каком-то перекрестке нетерпеливо притопывающего Коржикова, мы вернулись домой.

– А пойдемте к нам? – предложил папуля, когда мы всей толпой втиснулись в лифт. – Чаю попьем с коврижками, я знаю прекрасный рецепт быстрого слоеного теста!

Против быстрых слоеных коврижек никто не возражал, и под фальшивое пение Зямы, с жутким акцентом горланящего «Шоу маст гоу он!», мы поднялись на седьмой этаж и устроили премилое чаепитие. Коврижки удались на славу, и посиделки немного затянулись.

Примерно в половине двенадцатого Трошкина начала ерзать и предпринимать робкие попытки незаметно выползти из-за стола, но непонятливый папуля всякий раз ей мешал. Он заботливо подливал Алке чаю и подкладывал все новые коврижки, пока мамуля не сказала ему что-то на ухо.

– Аллочка, детка, тебе выйти нужно? – спросил папуля.

Трошкина обрадованно закивала и выбралась из-за стола.

– Девочка не привыкла много кушать, – сочувственно пробормотал ей вслед кулинар-изобретатель. – Надо было предложить ей фестал.

– Мы с Инкой тоже немного переели! – тут же сориентировался Денис. – Пойдем, дорогая, съедим по таблеточке фестала перед сном?

Увлекаемая милым, я покинула застолье, и мы заторопились на восьмой этаж, к Денису. Следом за нами вперевалочку трюхал Барклай, который втихомолку съел больше коврижек, чем любой из присутствующих, но фестала не просил и вообще не выглядел несчастным.

Примерно четверть часа мы с Денисом сидели в кабинете на подоконнике, наблюдая за подступами к подъезду, чтобы не пропустить явление

старшего лейтенанта Коржикова. Денис здорово отвлекал меня, приставая с поцелуями, но я отбивалась от него локтем и смотрела в оба. На этом подоконнике я сегодня уже столько пролежала, что вполне могла продавить в нем вмятины соответственно своим выпуклостям!

Коржиков появился за четырнадцать минут до полуночи. Мы с Денисом тут же побежали к входной двери, распахнули ее и подождали, пока Трошкина впустит долгожданного ночного гостя. После чего захлопнули свою дверь и, будучи хуже татар, отправились в набег на двадцать первую квартиру.

На лестничной площадке вблизи Алкиного жилища горько плакал какой-то согбенный индивидуум в мешковатых штанах и майке с изображением насмешливо ухмыляющегося «смайлика». Присмотревшись, я узнала в печальнике скромную гордость Вселенной Петюсика и остановилась, чтобы узнать причину его страданий. Я бы не удивилась, окажись, что Петюсик оплакивает гибель республики и уничтожение джедаев, но все оказалось гораздо прозаичнее.

– Я ей не нужен! – всхлипывал Алкин ухажер, снявший очки и сделавшийся не желтооким, а красноглазым – от слез. – Она нашла другого! А я так старался ей понравиться! Я заботился о ней, я отвращал ее от дурацкого природничества!

– Ну, дружок, не надо так убиваться! – я ласково похлопала отвергнутого кавалера по плечу.

Петюсик возрыдал и закрыл лицо руками. Я заметила на его пальцах какие-то темные пятна и машинально спросила:

– Эй, а в чем у тебя руки?

– Просто марганец, – сквозь всхлипы ответил Петюсик.

– Пойдем, дорогая, оставим парня, ему сейчас не до разговоров! – потянул меня за локоть Денис.

– Нет, мы его тут не оставим! – возразила я. – Мы его с собой поведем, к Алке!

Петюсик перестал рыдать, открыл лицо и уставился на меня красными кроличьими глазами. Во взоре его читались надежды и опаска.

– Пришло время правды! – торжественно возвестила я, прихватывая парня под локоток. – Вселенная должна знать своих героев и мучеников! Вперед, Петюсик! Да пребудет с нами сила!

Втроем мы сошли к Алкиной двери и замолотили в нее кулаками, презрев электрический звонок.

– Кто там? – вопросил из-за двери мужественный голос.

Очевидно, трусиха Трошкина выдвинула вперед отважного старлея Коржикова.

– Откройте, милиция! – не своим голосом рявкнула я.

– Серьезно? – Дверь открылась.

– Это Кузнецова! – с негодованием вскричала Алка. – Инка, ты почему прикидываешься милицией?

– С чего ты взяла? – Я выпустила руки Дениса и Петюсика и первой протиснулась в коридор. – «Милиция» – это было обращение, я же знала, что откроет старший лейтенант!

– А кто это с тобой? – Трошкина поморгала, присматриваясь.

– Здоров! – Денис обменялся с Коржиковым рукопожатием.

– Привет, Дениска! – Алка вынужденно улыбнулась, но почти сразу же скорчила гримасу: – А Петьку ты зачем притащила?!