Дехраит
Шрифт:
Я не удивлялась тому, почему Нэйт не приходила ко мне всё это время. Мы с ней условились, что не будем общаться с определенного момента. Мы предполагали, что в действительности, иномирная гадина может переиграть нас, и Нэйт очень боялась, что он может забраться к ней в голову без её на то ведома. Оставалось лишь только ждать, когда он явится за мной.
Надо же, какая мне выпала честь. Я была его особым заказом на ужин. Вишенкой на торте, не имеющей никакой практической ценности. Он хотел уничтожить меня лишь из чувства мелкой, иррациональной мести. И это вызывало во мне особое злорадство.
Всё это время оракул прятался со своим порталом в горах Мирадау, наблюдая и выжидая, когда к нему придёт видение из этой части Вселенной. Он сдерживал Айко и Йера, чтобы те явились сюда именно в нужный момент, и не испортили нам весь концерт. Мне всё ещё было стыдно, что таких разумных и могущественных существ мы держали на второстепенных ролях, лишь в качестве боевого оружия. Они были слишком привязаны к нам с Нэйт, слишком благородны.
А если оракул ошибётся со временем? Если не увидит вовремя, когда нужно отправлять ребят? Он был слишком уверен в своём даре, в отличие от меня. Я всё больше думала, что план наш держится на соплях и был полностью основан на чистом везении. Мне самой вообще было нечего противопоставить могучему духу, разве что… я на секунду задумалась.
Глава 41
Днём ко мне подходил Харан-Райн. Мы было жаль его, я помнила его молодым и красивым. Сейчас он выплёвывал мне какие-то уничижительные фразы, ходил вокруг клетки, и снова оскорблял. Я даже не удостоила его вниманием, обратив свой взгляд на стоявшую в отдалении Лин-Райну. Она тоже смотрела на своего сына, и теперь видела себя в нём со стороны.
Хорошо, что новое поколение было не таким. Не знаю, кто был их новым идеологом и вдохновителем, но я была рада, что они остаются в мудрых руках. Айко обязательно стоит прислушиваться к этому парню.
Я попыталась было «подсмотреть», что там творит Айко, но он никак не отзывался. Наконец, мне удалось до него достучаться.
«Эй.»
«Ты в порядке?» Теперь он использовал эту фразу вместо приветствия.
«Да.»
«Я тут немного занят.» Мне почему-то показалось, что Айк странно пыхтит, и в груди шевельнулось негодование.
«Чем?»
«Нашёл Иллеанея. Вышибаю из него дурь.»
О, нет. Бедный маленький капризный оракул. Допросов Айко его нежные крылья точно не выдержат.
«Айк! Айк! Внимательно слушай! Оставь его!»
«Я думаю, у него есть портал, или он что-то знает, но он не колется.»
«Айк, он отдаст его! И проведёт вас сюда. Просто дождись его сигнала!»
«Что? Какого сигнала? Вы в сговоре?»
«Доверься мне, пожалуйста! Прошу!»
Мне пришлось вырвать из Айко обещание немного подождать, но больше я ничего не объяснила, трусливо закрывшись от него плотным щитом.
Ночью не могла заснуть. Ожидание и неопределенность были одними из самых страшных наказаний. Звуков почти не было. Воздух перестал двигаться. На поселение спустилась страшная и тревожная духота. Я вскочила, предполагая, что это может быть неспроста. Потом увидела движение песка на полу своей камеры. Сначала поднялся маленький смерч, не больше двух сантиметров. Резкий порыв ветра почти что сбил меня с ног, а чёртов песок полетел в меня. Я села на пол и накрыла себя одним слоем своих бывших ещё с утра чистыми одежд, просто пережидая.
Внезапно всё стихло, и дверь моей клетки самостоятельно открылась. Сердце ухнуло в пятки. Мне стало ужасно, дико, первобытно страшно. Мне стало страшно настолько, что я предпочла бы сейчас умереть, лишь бы только перестать испытывать этот страх. Подбородок затрясся. Я окончательно уверилась в том, что это было.
Отсюда мне было очень хорошо видно, как на вершинах гор, стоявших по периметру долины, набежали тучи, полчища ахвишемов. Нэйт уже успела передать ему портал в качестве приветственного дара, и теперь через него прошли тысячи этих тварей.
На небе Фьорнор-Тау взошло сразу две луны, осветив всё место действия холодным голубым светом. У эрнанидригов почти не было шансов. И судя по всему, почти не было оружия, кроме их способности управлять отрицательной массой вещества. Эта способность — сама по себе была грозным оружием. Под влиянием отрицательного поля мог разорваться любой предмет или живое существо, но и ахвишемов был легион. Они окружили испуганных жителей плотным кольцом, угрожающе шелестя. И те предпочли оставаться внутри своего круга.
— Выходи! В каком виде тебе привычнее меня видеть? — Я узнала его голос.
Надо же, он заботится о том, как мне лучше. Я испуганно подняла глаза. Фианнас стоял передо мной как живой. Несчастный айн, который вытащил меня уже тысячу лет назад из своей подпольной лаборатории.
— Хотя быть только в одном этом облике мне скучно. — Фигура замерцала и приняла облик Нэйт, потом ахвишема, меня, Терона… это были фигуры всех айнов, ахви и ещё сотен существ, которых я не знала. Образы сменяли друг друга двадцать четыре раза в секунду. Образы текли рекой, в конечном счёте превратившись в серую дымку, из которой приступали лица.
Позади него в сияющем свете двух лун стояла бледная Нэйт. И в этот момент во мне, наконец, улёгся страх, уступивший место инстинкту защитить её.
— Ты не тронешь её? — Спросила я, выходя из клетку к нему навстречу.
— Пока нет. Она хорошая послушная девочка. Добровольно сделала для старика столько, сколько не сделал никто за последние тысячелетия. Сейчас отдай мне Нарах-Тен.
Он протянул свою руку к Нэйт, и та послушно отдала ему диадему. Я лишь надеялась на то, что её страх является показухой. Надеялась, что она всё ещё держит себя под контролем. Не думать об этом. Нельзя. Я не такой гениальный манипулятор своим сознанием, как она. Мои мысли он всё ещё может прочесть, даже не смотря на все фокусы. Я максимально убрала мысли, сосредоточившись лишь на том, насколько он уродлив.
Он сжал Нарах-Тен, а тот рассыпался в пыль, которую тут же подхватил порыв ветра и унёс с небеса, образуя красивую лунную дорожку.
— Это был единственный. — Спокойно сказала я.
— Я знаю. Теперь никто больше меня не найдет. Кстати, Нэйт. Это именно та свобода, которую я тебе обещал. Без этого рабского ошейника ты будешь бесполезна для своих хозяев. В тебе больше нет ценности, как в Ищейке.
— Значит, ты можешь её отпустить. — Сказала я.
— Я бы, на твоём месте, больше беспокоился о своей печальной судьбе.