Декабрец! Отборное новогоднее чтиво
Шрифт:
Дед Мороз должен был приехать с минуты на минуту, потому Снегурка курила в ожидании.
Со стороны за ней наблюдало двое подвыпивших мужчин полуприличной наружности.
– А неплоха чертовка? Ножки-то, ножки какие, глянь!
– Ага. И коса длинная.
– Настоящая русская красавица!
– Не то слово! Гляди, как я с ней замучу, – самодовольно улыбнулся один из них.
– Ну-ну, – с усмешкой произнес второй. – Погляжу, как она отошьет тебя. Такая красотка.
Хищной походкой сорокаградусный Казанова подошел к Снегурке и
– Мадам, вашей маме зять не нужен?
И смачно ущипнул «красотку» за ближайшее полупопие.
Снегурочка засмущалась, похлопала глазками, на щечках проявился яркий румянец. Малиновые губки разомкнулись, и, опешивший от такого обращения, Серега грубым, охрипшим от холода голосом произнес:
– Слышь, мужик, ты что, охренел?!
А после с силой вдарил по раскрасневшейся морде ловеласа.
Спустя полчаса Снегурка, донжуан и его товарищ, полезший разнимать драку, тряслись в промерзшем полицейском бобике.
– Вот тебе и выступил на корпоративе, – сокрушался Сергей.
Левый его глаз заплыл от наливающегося синяка, макияж был безнадежно испорчен, белоснежные снегурочьи чулки изорваны. В руках актер держал грязный парик, больше похожий теперь на старую мочалку.
Патрульные выгрузили честную компанию у отделения, передали в крепкие руки дежурного, помогли расположить всех троих в комфортабельном обезьяннике и удалились, отпуская шуточки в адрес колоритной троицы.
Ночь Серега провел в отделении, ютясь на узкой лавке и выслушивая извинения от трезвеющей парочки сокамерников.
Градиент красноречия их постепенно бледнел по мере трезвения и ближе к утру от стандартного «я тебя уважаю» они перешли к «ты это, мужик, извини, если что».
С утра взмыленный и встревоженный Валерий Николаевич прилетел в участок, переговорил с начальником и забрал Серегу, отдав в качестве выкупа весь гонорар от несостоявшегося выступления.
Отогревшись в теплом внедорожнике шефа и в два глотка выпив кофе из одноразового стаканчика, Серега твердо решил, что в подобные авантюры он больше никогда не влезет! Ни за какие коврижки!
Валерий Николаевич все понял без слов. А потому уверил ценного сотрудника, что таких подстав от него больше не будет.
Прошел год.
Сергей готовился к предновогодней неделе, подшивал нарядный тулуп Деда Мороза, когда неожиданно зазвонил телефон.
– Да, Валерий Николаевич, слушаю.
– Алло! Сережа? – обреченно и коротко выдал шеф. – Выручай…
Бегущий по мандаринам
Сергей Ларин
vk.com/serzhlarin17
– Ну что, опять вдвоем Новый год встречать будем? – спросил Андрей у девушки на картине и улыбнулся.
Все к тому и шло и нисколько его не огорчало. Это был далеко не первый их Новый год в таком формате. Ему казалось, он рисовал ее всю жизнь. Сначала – в голове, это были какие-то легкие штрихи и силуэты, потом появились цвета, краски, выражение глаз, мимика… Чем глубже и точнее он вдавался в подробности, тем больше она отличалась от всех других женщин, с которыми приходилось ему общаться в повседневной жизни.
Однажды Андрею даже показалось, что он увидел ее в толпе. Завязался роман, и они поженились. Но очень скоро он понял, что ошибся. К тому времени Андрей уже понемногу начал писать свои первые картины на холсте, под заказ, и жить за счет гонораров. Но самой главной картиной оставалась та, которая десятки лет рисовалась где-то глубоко в подсознании и уже просилась наружу. После развода с женой были другие женщины, на ночь или на год, но они и близко не были похожи на женщину с его картины, ни одна. Смирившись с тем, что в жизни таких просто не бывает, Андрей решил написать ее сам, своей рукой.
Он хорошо помнил тот день, когда с самого утра сел перед чистым белым холстом и просидел до глубокой ночи, даже не прикоснувшись к кисти. Единственное, что он сделал тогда, – «нарисовал» ей имя: Иная. Со следующего дня получалось все легко и просто, а через месяц Иная заняла самое почетное место в квартире, рядом с иконами и книгами, и даже стала заставкой в его смартфоне.
За долгие годы Андрей хорошо изучил ее, знал ее голос, смех, походку, рост, вес и даже то, что она очень любит мандарины. На его картине она сидела за праздничным столом, в красном платье с белой бахромой и открытыми плечами. Она миниатюрная блондинка, с короткой стрижкой, взгляд строгий, но теплый, родной. В руке бокал шампанского, на столе – виноград и мандарины.
– Я быстро, за твоими любимыми мандаринами и обратно! – махнул он Иной и захлопнул за собой дверь.
Заканчивался последний день уходящего года. Идти в магазин не было никакой необходимости, Андрей направился к овощной палатке рядом с домом. Издали была видна небольшая очередь, да оно и понятно – Новый год же!
Крайней в очереди спиной к нему стояла невысокая, даже миниатюрная девушка в черной шубе с накинутым на голову капюшоном. Глядя на нее, Андрей почувствовал какое-то непреодолимое притяжение. Подойдя поближе, он услышал, как она щебечет с кем-то по телефону, ощутил запах ее духов. Таких родных и, казалось, давно знакомых. А этот голос, этот смех под капюшоном, что это?
– Вы?.. – только и удалось выдавить из себя Андрею.
– Ой, это вы мне? – каким-то неуловимым движением девушка скинула капюшон и повернулась к нему лицом.
Казалось, земля уходит из-под ног. Иная, девушка с его картины, что-то продолжала говорить ему, а он ничего уже не слышал. Он давно ее знал, но никогда не видел, как она говорит, как она шевелит губами! Он не мог оторвать от них глаз!
«Это невозможно нарисовать, это надо видеть!» – повторял он про себя и мотал головой.