Декалог
Шрифт:
33
Палач, выпрямившись, сидит на краешке стула в коридоре перед своей комнатой. Курит; пепел стряхивает редко — только когда столбик становится очень длинным, осторожно подносит к пепельнице руку с сигаретой.
У начальника тюрьмы еще осталось полстакана кофе. Прокурор делает последний глоток и смотрит на часы. Начальник набирает две цифры на диске внутреннего телефона.
Начальник. Двадцать четыре?
Надзиратель.
Вешает трубку телефонного аппарата в нише рядом с камерой и открывает дверь. Яцек умолкает и смотрит на него.
Надзиратель. Пан начальник спрашивает: уже все?
Петр. Еще нет.
Подождав, пока надзиратель уйдет, снова поворачивается к Яцеку.
Петр. Вы сказали…
Яцек. Не помню…
Петр. Вы сказали, там три места.
Яцек. Да. Три. Там Марыся лежит. Марыся, отец и одно свободное, Марысю пять лет как похоронили… пять лет… да, пять лет назад ее тракторист задавил. Там, у нас. Она в шестой класс ходила, учеба только началась… ну да, двенадцать ей было… в шестом. А я с этим трактористом… с дружком своим, мы дружили… перед тем водку пил… водку и вино… а потом он поехал и задавил ее, на лугу, возле леса. Там на опушке луг…
Яцек наклоняется к адвокату; теперь он говорит отчетливее. Видно, много об этом думал н может сформулировать свои мысли.
Яцек. Я тут думал… Думал… будь она жива, я бы, может… вообще оттуда не уезжал… Остался бы, может. Марыся — она мне сестра, братьев трое, а она была одна. Одна сестра. Ее трактор задавил, и тогда мы купили могилу. Марыся… она была… она меня больше всех… и я ее больше всех любил. Тоже… Все б могло по-другому пойти, не случись такого… А как случилось, пришлось мне уехать. Уехать из дому. Я и не хотел совсем, если б не это… Может, все было бы не так.
Слышен скрежет засова. На пороге снова появляется надзиратель.
Надзиратель. Пан начальник и пан прокурор спрашивают пана адвоката, все ли уже.
Адвокат встает и подходит к надзирателю.
Петр. Передайте пану прокурору, что я никогда не скажу «все».
Надзиратель. Никогда не скажете «все». Закрывает дверь.
Яцек. Мы эту могилу купили, потому что Марыся любила деревья. Зелень любила, деревья. Очень любила. Она тогда в лес шла… По дороге… Купили… скинулись и купили, потому что на кладбище всего несколько деревьев и другие места были заняты. А тут аккурат дерево, и могила свободная… тогда мы ее и купили. Потом отец помер, мы и его туда. Помер, потому что жить стало незачем, когда Марысю трактором задавило. И еще одно место осталось…
Прокурор и начальник тюрьмы встают.
Прокурор. Приговор у вас?
Берет у начальника папку,
Прокурор. Все тут.
Выходят из кабинета, идут по коридору, надзиратель встает.
Начальник. Выводите.
35
Надзиратель входит в камеру. Яцек прерывает свой монолог.
Надзиратель. Пан прокурор велел заканчивать разговор.
Яцек. Пан адвокат… В моих вещах… вещи отдают… в бумажнике квитанция из фотоателье. Я дал увеличить фотографию и уже… не успел получить. Они обещали, что увеличат. Возьмите ее и отдайте матери.
Петр. А что на фотографии?
Яцек. Марыся… после первого причастия… Я взял у матери, когда уезжал. Помятая.
36
Яцек. Пожалуйста… я не хочу.
Петр стоит не шевелясь. Надзиратель кончил запирать камеру и тоже остановился. С минуту все трое стоят.
Надзиратель. Пошли.
Яцек словно и не произносил последних слов. Идет совершенно нормально, прямо, не оглядываясь по сторонам. Палач открывает несколько засовов на двери, срывает пломбы и пропускает всех в свою комнату. Первым входит Яцек, за ним адвокат, прокурор тюрьмы, ксендз и врач. Как только дверь за ними захлопывается, в коридоре появляется молодой мужчина, который на наших глазах слезал со стремянки и лица которого мы не видели. Он смотрит на закрытую дверь, словно видит, что за ней проводит. Не отрывая от двери напряженного взгляда, медленно приближается и останавливается у самого порога. Вероятно, он только что закончил работу. Одежда, шапчонка заляпаны краской, даже на лице засохшие белые капли. Из-за дверей не доносится ни единого звука.
37
Начальник. «…прошение о помиловании отклонено».
Ксендз шепчет что-то Яцеку на ухо. Яцек тоже неслышно произносит несколько слов и опускает голову. Ксендз чертит у него на лбу небольшой крест. Яцек склоняется к его руке. Когда он поднимает голову, к нему подходит начальник. Вытаскивает пачку «Гевонта».
Начальник. Сигарету?
Яцек. Лучше бы без фильтра.
Палач протягивает ему свой «Спорт». У Яцека слегка дрожат руки. Адвокат лезет в карман за спичками, но палач вместе с пачкой сигарет достал зажигалку и первый дает Яцеку прикурить. Все ждут, курит один только Яцек. Петр вынимает из коробка спичку, ломает ее в пальцах. В тишине явственно слышен треск. Палач пододвигает к Яцеку пепельницу.
Яцек. Мне нужно… в туалет.