Дела эльфийские, проблемы некромантские

Снежная Дарья

— Ты его убил! — прошептала она спустя пару ударов сердца, глядя на расползающееся под мужчиной темное пятно.

— Убил? — искренне удивился парень и… продемонстрировал девочке неровно отхваченный кусок воротника. — А это, — он кивнул на темную лужу, — у него от переживаний.

Девочка недоуменно хлопнула глазами, а затем заливисто расхохоталась.

— Здорово ты его! — Она подскочила с земли и захлопала в ладоши.

— Аплодисментов не надо, — поморщился неожиданный спаситель, поднимая с земли оброненную сумку. — А ты правда воровка?

— Нет, — ответила она, на всякий случай нахохлившись и приготовившись бежать.

— Trein. [15]

Есть куда идти?

— Я первый день в Эскалиоле.

Парень хмыкнул:

— Первый день, а уже вляпалась. Тебе везет.

Он прошел несколько шагов вперед, но затем остановился и бросил через плечо:

— Хочешь, можешь пойти со мной. Только будь любезна завтра избавить меня от своего невезения.

— Спасибо! — Девочка просияла и вприпрыжку поспешила за ним.

15

Хорошо, чудно, великолепно. В зависимости от контекста интонируется различными степенями язвительности (эльф).

— Как тебя зовут-то, недоразумение?

— Поллиарина. Но мама и брат зовут Полли.

— Trein, — кивнул парень.

— А тебя как зовут? Случайно не Торейн? — Полли понравилось новое слово, хотя она даже не представляла, что оно значит.

— Нет. Можешь звать меня Тим.

— Торейн, — снова сказал девочка, пробуя слово на вкус. Тим усмехнулся, прищурив кошачьи глаза.

Глава 2

ТИМ И ПОЛЛИ

Вейенарт, 2-е число.

День защиты детей

Стоит признать, моя жизнь в столице Гремора начиналась вполне удачно. Всего день прошел, а я уже успел подзаработать деньжат, выполнив пару несложных поручений, и откопать недорогую таверну с приличной комнатой и вкусной пищей (за время моего путешествия я твердо уверился, что подобное сочетание в одной таверне не уживается катастрофически, а тут — на тебе). Приятным дополнением было огромное количество всевозможных рас, прогуливающихся по улицам Эскалиола, так что на ничем не примечательного темного эльфа здесь никто не обращал внимания.

Зато я нажил какое-то оборванное недоразумение со смешным именем Полли. [16] Понятия не имею, что меня толкнуло взять ее с собой. Наверное, слишком жалкий у девчонки был вид в тот момент. Мое хорошее настроение иногда заставляет меня вытворять очень странные вещи, которые влекут потом за собой настроение наипаршивое.

Я скосил глаза на недоразумение.

— Ты сказала, что ты первый день в Эскалиоле и идти тебе некуда. Где же твои вещи?

— А у меня их нет, — беззаботно ответила Полли, глядя на меня из-под челки огромными прозрачными глазами. — Точнее, они были. Но их украли.

16

Pollie — несмышленыш, дурашка (эльф.).

Вообще глаза были серо-голубыми, но такого ясного, ровного оттенка, что при свете луны казались двумя льдинками.

— Украли?

— Ага, на

меня напали, я бросила вещи, а пока они в них копались, убежала. Я пошла на рынок, думала, что смогу найти там что-нибудь поесть. Но оттуда меня прогнали местные мальчишки, потом я увидела булочную и решила, что смогу там подработать, я часто помогала булочнику в нашем поселке, но этот сказал, что не берет проходимцев, потом…

— Достаточно, ходячая катастрофа. Помолчи, а я придумаю, как от тебя избавиться.

Девчонка испуганно хлопнула ресницами и прикусила язык. Но не отстала.

В таверне «Три кружки пива и сушеная вобла» было тихо. Ночное веселье уже закончилось: пара выпивох дрыхла в углу, трое гномов хмуро потягивали пиво, обсуждая одним им известные гномьи дела, да еще двое наемников вроде меня делили только что заработанное золото. Я попросил служку подать в комнату горячей воды и приготовить нам чего-нибудь вкусненького.

После того как воду нам принесли буквально спустя четверть вески, я понял, что дело в этой таверне нечисто. Скорее всего, я угодил во владения янави. [17] Недаром говорят, что из них получаются лучшие трактирщики, торговцы и ростовщики.

17

Янави — человеческий народ на севере, отличается замкнутостью и агрессивностью на любые попытки проникнуть в их жизнь. За пределами своей страны флегматичны, аккуратны до неприличия и чрезмерно расчетливы.

— Вымойся, — бросил я девчонке, копаясь в сумке. — А тряпки свои выкинь куда-нибудь.

— Но…

— Делай, что говорят, нам сегодня придется спать рядом, а я не хочу от тебя блох нахвататься. Наденешь это, — я швырнул на кровать одну из своих рубашек, что поуже, и запасные брюки. Ничего, подогнет, подпояшется. Пусть нелепо, зато чисто. — Потом спускайся вниз, я буду там. И поторопись, если не хочешь остаться без еды.

Девчонка только кивнула. Интересно, сколько ей лет? По мне так не больше двенадцати, хотя кто их, людей, разберет.

Спустившись в общий зал, я пристроился за столиком, облюбованным мной еще днем, — в затемненном левом углу, из которого отлично просматривалось все помещение.

Девчонка не заставила себя долго ждать, видимо, сильно проголодалась. Как я и ожидал, выглядела она в моей одежде совершенно нелепо и походила на сестру, из любопытства решившую примерить одежду старшего братца. А под пылью, как оказалось, скрывался удивительный оттенок волос. Светлый, практически до белизны, но отливающий то золотистым, то серебряным. В памяти что-то слабо всколыхнулось, но сосредотачиваться на воспоминании я не стал. В свое время в меня вбили столько совершенно бестолковых сведений, что даже лучше, когда они не лезут под руку.

Девчонка неуверенно озиралась, несмотря на почти пустой зал, и я облегчил ей задачу, помахав из своего угла рукой.

— Проголодалась, Pollie?

— Очень… — Она уставилась на еду, как на алмазное ожерелье. — Как ты меня назвал?

— Ешь. — Я не стал опускаться до того, чтобы отвечать на глупые вопросы.

Она не заставила себя упрашивать. Не знаю, что это было: слишком поздний ужин или чересчур ранний завтрак, — но мы оба в нем явно нуждались. Так что четверть вески прошла в относительной тишине, пока над ухом не прозвучало: