Дела сердечные
Шрифт:
— Ну, Радий Савельевич, не стесняйтесь. Я ваш доктор и слушаю вас очень внимательно.
— Есть у меня женщина... Встречаемся не первый год. А тут недавно размолвка у нас вышла, мы не виделись некоторое время. И всё какие-то дела... Да и скуповат я на нежности. А тут я приболел. И вот пока я лежал здесь, у вас в отделении, многое обдумал на досуге. Понял, как она мне дорога. В общем, обидел я её. Так тоскливо мне стало! Думаю, неизвестно, сколько еще жить мне осталось, так надо бы повиниться, прощения попросить, раскрыть сердце и душу. На душе-то кошки скребли. Вот собрался я и ушел тихонечко из палаты. Прямо ночью и пошел. Думал, быстро обернусь, а как встретились,
— В общем, ищите женщину, — понимающе резюмировала Жильцова. — Рада за вас. А жить вы будете долго. Мы вас подлечим, восстановим, если будете слушаться меня, конечно, и соблюдать все назначения. Обещаете? — Жильцова осторожно увещевала его, как ребенка, хотя он был гораздо старше.
— Обещаю, — кивнул Иванов. — А на работу в министерство о моем проступке сообщать не будете?
— Ну, что вы, Радий Савельевич! Это, я думаю, ни к чему. Зачем зря беспокоить занятых людей?
— Спасибо, Оксана Андреевна. Не молод я уже, вот и боязно мне немного, — признался Иванов.
— Думайте о хорошем, — посоветовала Жильцова. — О том, как всё счастливо сложится в вашей личной жизни. Представьте, что вы уже подлечились, и ваше сердце бьётся ровно. Растению нужно солнце, а человеку — воля к жизни. А воля к жизни подпитывается любовью. А настоящая любовь у вас есть. Идите, Радий Савельевич, отдыхайте. У нас с вами сегодня выдался очень беспокойный день.
Пациент кивнул и послушно вышел, а Жильцова задумалась, глядя в окно. Вечерело. Больничный парк в торжественном осеннем убранстве медленно погружался в сумеречное марево. Наступивший сентябрь щедро одаривал золотыми теплыми днями. Есть в этих мягких осенних днях и самом воздухе, пропитанном запахами земли, увядающих листьев, особое томящее очарование, которое неизменно волнует всякую душу. Хочется надышаться вдоволь, насладиться этой красотой, хочется еще что-то успеть до зимы, что-то вспомнить, что-то не упустить. Разноцветье листвы будоражит не меньше нежной весенней зелени. И сердце беспокоится, и рвётся куда-то...
Вот именно, рвётся, подумалось Оксане. Вот мой Иванов и побежал. Не молоденький уже, а все в поиске лучшей доли. Личную жизнь побежал устраивать, надо же! А она, Жильцова Оксана Андреевна, должна быть выдержанной и беспристрастной, хотя и у неё есть свои причины для раздумий.
В свои тридцать пять лет Оксана Жильцова успела сделать многое, что под силу только цельным, волевым и неординарным натурам. Сильная, решительная, талантливая — она порой словно светилась изнутри, бессознательно привлекая к себе как поклонников, так и завистников...
Карьера Оксаны Андреевны сложилась удачно, а вот её личная жизнь неловко развалилась. Оксана вышла замуж довольно рано, ещё студенткой, по большой любви. Но совет да любовь царили недолго. Семья зашаталась в девяностые годы под натиском перемен. Дурное настроение мужа реяло в доме, как чёрный флаг. Он пытался найти себя в бизнесе, но коммерция не пошла. Муж хандрил, страдал комплексами, искал себя вновь. Оксана всё вышучивала, а муж не понимал её весёлости и раздражался. Любовь скукожилась. Возникла пропасть, которую не перешагнуть. Муж ушёл.
Горевать и убиваться Оксана не умела. От ударов судьбы излечивалась работой. Оказалось, развод не так трудно пережить, будучи плотно занятой. Доктор Жильцова была ежедневно нужна своим пациентам.
В мире мужчин и женщин по-прежнему вспыхивали влюблённости, как звёзды на небосклоне. Разгорались романы, вершились интриги. Оксана Андреевна тоже порой флиртовала с мужчинами, но вскользь, играючи, не всерьёз. Она слыла остроумной и дерзкой. Во взаимоотношениях с противоположным полом её устраивало весёлое отсутствие обязательств с обеих сторон, а больше всего она ценила надёжную мужскую дружбу. Таковые друзья у неё имелись, работа сводила её с разными людьми.
Влюблённости похожи на звёзды. Они украшают жизнь, но забирают много эмоций и душевных сил. Оксана Андреевна Жильцова не могла себе это позволить. Ей было жаль растрачивать свою натуру на выстраивание любовных отношений. Ей требовалась свободная голова и твёрдые руки. Для себя она всё решила и не видела причин заниматься чем-то, кроме своей любимой медицины.
На исходе беспокойного дня Оксана Андреевна зашла в небольшой больничный храм «Всех скорбящих радость». Она провела там минут десять, не больше. О чём думала эта сильная, умная женщина, молилась ли или просто отдохнула душой, оставалось только догадываться.
ГЛАВА 5. Немного любви в океане бизнеса
По возвращению из Сочи в Москву Алексей Воробьёв действительно планировал безотлагательно заняться реформированием своей личной жизни, но с этим опять пришлось повременить. За его отсутствие накопилось множество неотложных дел. Рабочие задачи вскрывались одна за другой. На первой же оперативке он ощутил себя вратарем, отбивающим непростые мячи. Поставщики отгрузили некачественную древесину. В арбитражном суде требовалось его присутствие на важном заседании. Истёк ресурс работы сложного режущего инструмента на фрезерных станках. По контракту следовало вызывать представителей фирмы-изготовителя из Германии.
Одним словом, события выстраивались так, что каждый последующий день уводил Воробьева в совершенно другую сторону от его личных планов. Алексей привык сам вникать во все подробности и нюансы, а потом делегировать полномочия подчиненным. Ведь главное состоит из мелочей. Мелочи требуют внимания. Тогда главное сложится в нечто значительное, законченное.
Он сам создал свое собственное предприятие с нуля, из ничего, и очень гордился им. Алексей был упоенным трудоголиком и деятельным мечтателем. С детства его влекла естественность древесины. Он любил всякие поделки из нее. Поэтому на первых порах его маленький кооператив производил разделочные доски, скалки, ложки, сувениры. Чуть поднаторев, освоили полочки и тумбочки. Дело росло и ширилось. Перешли к производству мебели, деревянных оконных рам и межкомнатных дверей. Оборудование закупили в Германии на фирме «Вайнинг».
Педантичные немцы приезжали отлаживать работу высокоточных станков, править режущий инструмент, курировали техпроцессы. Алексею нравилась их врожденная любовь к порядку, деловые качества. Он часто сам бывал в Германии, изучал опыт организации производства и попутно саму страну. Такая пунктуальность и собранность, как у граждан Германии, гибельно бы сказались на фантазии и выдумке российского человека. А у немцев ничего, всё совмещалось. Вот уж воистину, что русскому хорошо, то немцу смерть! Но, несмотря на некоторые различия в привычках, деловые партнеры уважали Воробьёва за честность и принимали очень радушно. Работы всегда хватало, и все казалось Алексею безумно интересным.