Делай что должно
Шрифт:
– Ладно, - кивнул Телевар.
– Я пришлю кого-нибудь на подмогу, перетащите парня к телегам. Хворост туда уже перетащили, чтобы огнем отбиваться, если что.
– Он кивнул в сторону составленных в квадрат телег.
– От кого отбиваться, дядя Телевар?
– удивленно осведомилась Ольга.
– Разве на нас нападет кто?
– Кто-то же его подстрелил, - ответил за тысячника Хлаш.
– Кто его знает, налетят еще ночью лихие люди… или не люди. Спасибо, уважаемый Телевар, но я и один справлюсь.
Телевар коротко кивнул в знак согласия и отошел. Ольга с помощью Хлаша туго перебинтовала рану, и тролль осторожно перенес тело к повозкам.
Когда его укладывали на подстилку, раненый пришел в себя. Привстав на локте, несколько секунд он безумными глазами всматривался в освещенные неверным мечущимся светом костра лица склонившихся над ним людей.
– Что… поход… Гахаш… - прохрипел он, с трудом ворочая языком.
– Где…
– Спокойно, спокойно, - придержал его на подстилке тролль.
– Все хорошо, уважаемый, ты в безопасности. Мы на южной опушке Орочьего леса. Лежи, тебе вредно двигаться.
Раненый откинулся на спину и тяжело задышал. На его губах запузырилась слюна, вывернутые ноздри раздувались.
– Меня зовут Заграт Тргаха… - пробормотал он, прежде чем снова потерять сознание.
Из темноты вынырнули разведчики.
– Все в порядке, - сказал Громобой.
– Место чистое, чемерицы и прочей дряни быть не должно. Неподалеку следы старых стоянок, видно, не нам одним здесь понравилось. Телевар, кто первым дежурит?
– Теомир на пару с Брошей, - отозвался тысячник.
– Потом Любоконь с Чеботаром, Кореш с Перевоем, и мы с тобой напоследок.
– Ты меня забыл, уважаемый темник, - напомнил о себе Хлаш. Всадники покосились на него, но промолчали.
– Мне не впервой ночью дозор нести.
– Да ты разве ночью видишь?
– недоверчиво покосился на него Перевой.
– Говорят, ночью ваша братия ровно кутенята слепые.
– На то ночное зелье есть, - терпеливо пояснил тролль.
– С ним я не хуже орка вижу. Так что, темник? Когда в дозоре стоять?
– Непорядок это - чужих на пост ставить, - неодобрительно отозвался Телевар.
– Впрочем, если подсобишь нам с Громобоем под утро, гнать не будем. А сейчас ужинаем - и на боковую.
После ужина, состоявшего из вяленого мяса с хлебом да горячего малинового отвара, костер затоптали, и народ стал укладываться на боковую. Ольга устроила себе постель рядом с раненым орком, на случай, если тому ночью понадобится помощь. Орочий волк, облизываясь, вышел из темноты, обнюхал хозяина и, молча сопя, улегся между ним и девушкой, видимо, охраняя. К его морде прилипли светлые перья. Ольга негромко засмеялась и потрепала зверя по загривку. Тот в ответ лизнул ее в щеку. Ольга ойкнула от неожиданности, но потом зарылась рукой в жесткую волчью шерсть и безмятежно заснула.
Орки возникли из темноты, когда дежурили Любоконь с Чеботаром. Неслышными тенями они окружили стоянку, каждый держал на шлее огромного боевого волка. Намордников на зверях не было, и они с едва слышным ворчанием демонстрировали белоснежные кинжальные клыки под верхней губой, чуть мерцающие в свете костров. Оружие у пришельцев оставалось в ножнах, но чувствовалось, что ночные гости готовы в любой момент пустить его в ход.
Впрочем, к тому моменту, как кольцо вокруг лагеря замкнулось, Всадники, поднятые переливчатым свистом Любоконя, уже укрылись за телегами, похватав оружие. Огненные стрелы воткнулись в заранее сваленные в отдалении груды хвороста, и те начали разгораться, превращая освещенных сзади орков в хорошую мишень. Минуту на поляне царило напряженное молчание.
– Эй, там, за телегами, не бойтесь, - наконец раздался хриплый орочий голос.
– Мы не разбойники и не воюем ни с Всадниками, ни с троллями Песчаных гор. Наша война совсем в других краях. Мир.
– Тогда зачем подкрадываетесь в ночи аки тати?
– напряженно осведомился из-за укрытия Телевар. Старый тысячник клял себя за непредусмотрительность. Где один орк - там и вся шайка, не бродят они в одиночку. Ну что стоило колючек набросать, чтобы волки ихние себе лапы раскровянили!
– Места много, если хотите заночевать - милости просим, вместе веселее. Только серых своих подальше от наших коней держите…
– Не дергайся, вождь, - откликнулся тот же голос.
– Мы не собираемся ночевать здесь. У нас впереди длинная дорога, а наши серые друзья не сделают ничего плохого вашим коням. Мы хотим забрать преступника, чтобы предать его суду предков. Кровавый след приходит сюда и обрывается, значит, он у вас. Выдайте ублюдка, и мы свалим отсюда быстрее, чем вы пернете.
– Не понимаю, - все так же напряженно откликнулся Телевар.
– О каком преступнике говоришь, уважаемый орк?
– Парень, что валяется где-то у вас под телегой и нюхает лошадиное дерьмо, -разъяснил орк, - предательски убил вождя, чтобы задержать выступающий в поход клан и избежать сражений. Он трус, и из трусости совершил черное предательство. Он должен быть наказан. Он умрет.
– Выдать вам умирающего для суда?
– удивился Телевар.
– Да он без сознания валяется, с места его дернешь - концы отдаст. Проще его здесь зарезать, чтобы не мучился зря.
– Мы сами знаем, что проще!
– на этот раз, чувствовалось, переговорщик заскрежетал зубами.
– Слушай, вождь, не осложняй дела дурацкими словами. Мы все равно заберем эту сволочь, будете вы тут выеживаться или нет!
Телевар скривился. Все-таки орочья натура прет наружу через все щели, как ее не скрывай. И этот вот вроде сначала говорил вежливо, но чуть слово поперек - и на дыбы. Тысячник не собирался защищать безвестного орка, случайно подобранного на обочине проезжего тракта, но сейчас он начал злиться.
– Мы не собирались мешать вашему правосудию, - угрюмо заявил он.
– Но и нарушать закон нашего гостеприимства я тоже не буду. Мы приняли беглеца к себе в лагерь, и выдать его на явную смерть я не могу.
– Он должен умереть, - говорящий явно начал выходить из себя. Волки, почувствовав его настроение, недобро порыкивали. Впрочем, орки стояли неподвижными силуэтами на фоне разгоревшихся костров и нападать пока не собирались.
– Неужто мы должны драться с добрыми соседями, лишь бы исполнить наш закон? Подумай хорошенько, вождь, стоит ли бесславно подыхать здесь ради какого-то грязного орка?