Деликатная проблема
Шрифт:
Очередь движется медленно. Мы успеваем по-быстрому обменяться с Алькой последними новостями, но, судя по блеску в ее глазах, самую значительную новость она приберегает напоследок. Наконец, мы у окошка раздачи.
— Что будете на первое? — спрашивает повар.
Делаю несложный выбор. Когда наша компания устраивается за свободным окошком, отмечаю, что никто не взял мяса.
— Римма оформила себе диетпитание, — Майка накалывает на вилку кусочек картофеля. — Сбегала в больницу и оформила справку. Может, так же сделать?
— Там тоже свои минусы, — хрущу капустой, — если у нас хоть какое-то разнообразие есть, то у нее каждый день одно и то же: вареная курица да три куска помидора с огурцами на подложке из листика салата. Слышала, как она жаловалась кому-то в коридоре.
— К тому же, — добавляет Алька, — ты все равно через два часа поедешь домой, а там тебе ваш повар наметет всякие фуагра.
— Клавдия Ивановна не повар, — сварливо отзывается Майка, — она — Мишкина няня, и готовит только для Мишки. Не фуагра. И я лучше удавлюсь, чем попрошу ее хоть раз что-нибудь приготовить для нас с Артуром.
— Ладно, — Алька отмахивается от Майкиного ответа, — девочки, у меня такая новость! — Мы неосознанно наклоняемся ближе. — Прикиньте, Петра увольняют!
— Ого! — мы с Майкой синхронно переглядываемся и неверяще смотрим на Альку. — Ты уверена?
— Сто процентов, только тсссс! Это пока закрытая инфа. Меня утром к себе Юрген вызвал и давай спрашивать, есть ли у меня знакомые юристы, которых можно сюда привлечь. Я говорю, поспрашиваю, мол, только ведь вакансий-то открытых у нас сейчас нет. Или есть что-то, чего я не знаю? Он помялся, помялся, а потом говорит: «Скоро появится место ведущего юрисконсульта!» — только пока никому ни слова. Вот так-то, девочки, допрыгался наш котик.
«Наш котик» Петр — Алькин непосредственный начальник, тот еще кадр. Девяносто процентов рабочего времени он хлещет кофе почти во всех кабинетах обоих этажей, еще пять процентов времени он царствует в курилке (до наступления морозов это были два его самых любимых и приоритетных времяпрепровождения, но как пришли холода, он быстро перестал морозить филей на улице), а оставшиеся пять процентов времени он ходит и жалуется, что у него просто завал. При этом от него просто нереально дождаться договоров, и мне уже несколько раз приходилось идти вместе с Мариной, чтобы он выдал ей хоть что-то, что можно было бы отдать на подпись субподрядчикам. При всем при этом начальство его отчего-то любило — так, во всяком случае, мне казалось. Иначе отчего бы не уволить его давным-давно? Приятно, наконец, осознать, что «котик» получил по заслугам.
— Получается, ты можешь рассчитывать на его место? — оживилась Майка.
— Не получается, — обрубаю ее радость на корню. — С чего бы тогда Юргену интересоваться у нее, кто из ее знакомых может заменить Петра?
— А, ну да… А если попробовать поговорить с начальством? Тем же Юргеном? Может, повысят?
— Рожей не вышла для начальства, — хохочет Алька. — Не, нафиг мне этот гемор нужен, мне и на своем месте неплохо. Да даже если и захочу — кто мне позволит-то? Ни английского, ни немецкого. А мою работу тогда кто выполнять будет? Не, девочки, я лучше так.
Конечно же, Алька так не думает. Она бы с удовольствием заняла место Петра, учитывая, что разница в зарплате более, чем существенная, а она до сих пор платит ипотеку за квартиру сына, но она права — у нее нет знания ни одного иностранного языка, посредством которого она могла бы напрямую общаться с руководством, и ей приходится частенько прибегать к помощи переводчиков, а это — лишние ресурсы, тормозящие процесс.
Майка понимает это не хуже меня. Она сочувственно смотрит на Альку, а затем выпаливает:
— А у Аленки недержание!
Твою же мать!..
Глава 3
— Вот здесь еще распишитесь, — я тычу ручкой в место «С инструктажем ознакомлен». Мужчины, шумя как школьники, по очереди расписываются в журнале.
— Дальше куда? — интересуется самый старший.
— Сейчас за вами приедет автобус, довезет до Базы 1, там вас встретят, все покажут и расскажут.
Старший кивает, затем, осматривая кабинет, выдает:
— Нехило у вас тут.
Что есть, то есть. Несмотря на то, что офис наш — модульный, и по завершении проекта будет демонтирован, это не помешало немцам обставить большой концеренц-зал, в котором мы сейчас находимся, так, будто мы в приемной президента какого-нибудь крупного международного банка.
Я не успеваю ответить: мой недуг тянет меня прочь.
«Сказала же, нет у меня недержания! — шиплю ей в лицо.
А что у тебя тогда?
Не скажу!
Недержание — это не стыдно, у меня после родов год было недержание, я тебе…
Даже слушать не хочу!
Вы вообще о чем?
У Аленки…
Если ты еще раз скажешь это слово, клянусь, я утоплю тебя в унитазе, а Артуру скажу, что так и было!»
В уборной морозно. Пару минут задумчиво изучаю сосульки, торчащие из крана, затем достаю телефон и все же снимаю их на память.
Майка уже уехала домой. В отличие от остальных женщин предприятия, она решила воспользоваться своим правом 36-часовой рабочей недели, поэтому каждый день сидит в офисе до трех, а в три часа уезжает микроавтобусом вместе с небольшой группой таких же женщин.
Алька носится по коридорам и нянчится с поставщиками, выбивая из них спецтехнику и лес. У меня же пошли инструктажи.
Все как всегда.
Нет, не все как всегда.
Я срываюсь со своего стола и, делая вид, что мне срочно нужно кое-что распечатать, выбегаю в коридор.
Проклятье!..
«Тогда что у тебя?
Это…
Что?»
Когда же это произошло? И, главное, как? Может, в этой вот самой уборной, в которой не работает отопление, и дыхание вырывается изо рта бодрящим паром? Или когда я четыре часа ехала на Базу 1 в насквозь дырявой консервной банке УРАЛа? Может, во время короткой перебежки из офиса в столовую?