Дело антикварной мафии
Шрифт:
— Тухлое, я бы сказал, — ввернул Жорик. — Хотя видите, какими они были хищниками. Один из вас должен был погибнуть в результате несчастного случая — неисправности газовой плиты, а второй — стать жертвой уличных хулиганов. Если бы не счастливое
— Вот гады! — пробормотал Буркалов, сжимая и разжимая свои кулачища, достойные Портоса. — Эх, дали бы их мне, я бы…
— Это еще что! — сказал Илюха. — Когда Гьельструпа арестовали в «Шереметьево-2», так буквально сразу посыпались заявления, и от наших, и от европейских художников и частных коллекционеров, что этот Гьельструп вынимал из них произведения искусства через подручных, запугиваниями и шантажом, но до того они все молчали, потому что он сумел их запугать. И данные появились, что он причастен еще к нескольким эпизодам крупной контрабанды и к ограблениям музеев. Так что получается, он чуть ли не во главе международной антикварной мафии стоял, и международное дело выходит, и еще неизвестно, куда оно раскрутится и что всплывет. А Васьковы, получается, были у него вроде главных представителей в России. В России он работать любил, потому что у нас до сих пор нет порядка. А в мутной воде, известно, можно всякую рыбку ловить. Правда, Виталий Яковлевич говорит, что это дело — свидетельство того, что у нас все устаканивается. Раз преступники уже не внаглую прут, а такие хитросплетения изобретают, чтобы власть обмануть, значит, бояться начали, и, значит, в государстве все больше порядка устанавливается…
— А кто это Виталий Яковлевич? — с интересом спросил Цвиндлер.
Да так, — ответил я. — Один человек из отдела по борьбе с преступлениями в сфере искусств. Хороший мужик. Говорит, в этой истории ему больше всего жалко старушек, которые приработка к пенсии лишились, пусть и не очень честного.
— Да, старушек жалко, — кивнул Цвиндлер. — А я еще за одно вас должен поблагодарить. Мне генерал рассказал, как вы не захотели наводить на меня подозрения, а решили сперва сами все проверить, чтобы, если что, у меня лишних неприятностей не было. Это, знаете, дорогого стоит, такая деликатность и такое… уважение к человеку и его частной жизни. Если все работники «органов» нового поколения будут похожи на вас — тогда, значит, действительно, в государстве порядок наступит, и нормальной жизнью мы все жить наконец начнем…
— Да кончай рассусоливать! — пробасил Буркалов, разливая водку по рюмкам. — Давай выпьем за них! А следующим тостом — за лучшего художника России! — он озорно подмигнул своему приятелю. — То есть, за меня!
КОНЕЦ