Дело чести
Шрифт:
– Вы в той войне тоже отличились. – Напомнил Николай. – И первую партию снарядов с ипритом вы привезли не под Марну, а ко Львову, собираясь совершить такое же военное преступление. И кто знает сколько погибло бы у нас, если бы не подвиг хорунжего Ерёменко, подорвавшего склад с химическими снарядами.
– И при этом погибли тысячи немецких солдат!
– Это были ваши снаряды, доктор Карман. – Уточнил Николай. – И самим фактом концентрации химического оружия в полосе боёв, вы уже совершили военное преступление. Точно такое же в котором упрекаете французов.
– Насколько я помню, все виновные
– После ультиматума императора. – Николай усмехнулся, так как знал эту историю от своего отца, который имел свои источники информации. – Я не упрекаю вас, доктор Карман, но призываю подумать вот над чем. Зажатая в тиски уже свершившегося передела земель, Германия жаждет новых колоний, а единственный способ их обрести лежит через войну с теми, кто эти колонии уже имеет. Но если вдуматься и отрешиться от устаревшей модели, никакие колонии вам не нужны. Даже покупая сырьё по мировым ценам, вы имеете бешеные доходы, потому что создаёте из, например, железа, не ведро, и даже не станок. А станок высокоточный, который стоит столько, что без особого удорожания может быть сделан из серебра. Цена материалов в таком изделии колеблется на уровне единиц процентов, а главная стоимость – это разработка, труд высококвалифицированных инженеров, и сборщиков. И зачем вам колонии? Толпы плохо обученных крестьян, которые впоследствии захотят переселиться в метрополию, и которых нужно будет кормить. Везти оттуда сырьё? Это значит создавать огромный флот, его обслуживать, и толкаться локтями с британцами, французами, американцами, и прочими. А ведь всё что вам нужно, есть здесь в России. И даже магистральная линия, которая идёт от Сибири до Германии.
Весь бизнес в колониях – это просто грабёж населения. Но что там грабить? А вот те, кто хотят иметь своё производство, вот те, куда богаче. И вот их грабить куда перспективнее.
– Хмм. Полагаете, я донесу вашу точку зрения до канцлера?
– Я знаю, что вы давние друзья. – Мягко ответил Белоусов. – Но моё мнение, это только моё мнение.
– Я тоже знаю, что вы полковник вашей тайной полиции. – Немец открыл портсигар, и достав сигарету жадно закурил. – А учитывая, что существует гандикап в два звания – фактически генерал-майор. И ваше мнение – это конечно ваше мнение. Но это не мысли простого обывателя.
– Скажем так. Если вам будет что сказать, то я тоже в состоянии довести ваше частное мнение до государя.
– Это всё нужно тщательно обдумать. – Доктор Карман, который успел послужить в армии и даже получил звание гауптмана, выкинул недокуренную сигарету в урну, поклонился, по-военному щёлкнул каблуками, и простившись убыл.
– Как же. Обдумать. – Проворчал Николай. – Рупь за сто если не побежал докладывать в Берлин.
Апрель в этом году выдался тёплый, и Николаю в шерстяном кителе было совсем не холодно на балконе, который выходил в парк.
В принципе, всё что необходимо он сделал. На беседу с фон Карманом он вышел по просьбе своего непосредственного начальника генерала Каледина, который участвовал в длинной политической игре, под названием «Нахлобучь британца». Нет конечно операция имела какое-то благозвучное название, Шторм, Ураган, или Туман, но суть её была именно в этом. Британцы очень сильно пострадали в войне, и лихорадочно искали союзников, которые помогли бы им удержать колонии и противостоять росту авторитета России в Европе и Азии. А Николай – фигура в политических играх почти не засветившаяся, но тем не менее авторитетная, так что именно ему поручили озвучить завуалированное предложение к сотрудничеству.
Полковник в пару глотков допил вино, уже собирался покинуть балкон, как в полумрак впорхнула невысокая девица, с миловидным и даже красивым лицом и чуть ломким подростковым голосом спросила.
– Господин полковник Белоусов?
– Да, сударыня. – Николай поклонился. – Чему имею честь?
– Я это… я вот… девушка что-то ещё хотела сказать, но вместо этого вдруг схватилась обеими руками за горловину платья, и разорвала его до пояса, обнажив и невысокую грудь, в шёлковом лифчике, и какие-то дамские подвязки и ремешки на узком животике.
– Спасибо, но ничего нового я не увидел. – Николай рассмеялся. – А кто вам посоветовал такой дурацкий способ обратить на себя внимание? Матушка? – Он вздохнул и произнёс. – Ребята, пошлите кого-то за покрывалом или пледом. Пусть уведут эту дуру, пока не случилось скандала.
– Слушаюсь ваше высокоблагородие. – Куст шевельнулся и из него выпал мужчина, который метнулся куда-то в комнаты.
– Вы не один?!! – Девушка покраснела так, что это стало заметно даже в полумраке.
– Скажу, больше, сударыня. Нас даже не двое. Правда ребята?
– Так точно, ваше высокоблагородие. – Донеслось откуда-то из угла где стояла большая ваза с фруктами.
– Так точно. – Прозвучало из-под стола, где стояли курительные принадлежности.
– А то. – Сказали со стороны библиотеки.
– Ах! – И девица потеряла сознание, но вот ловить её Николай не стал, и дама вполне благополучно брякнулась на пол, отрубившись уже по-настоящему.
Через минуту появился один из пограничников, и завернув девицу в сорванную портьеру, утащил её куда-то в комнаты.
– Спасибо братцы. – Николай улыбнулся. – Женить бы она конечно меня не смогла, но скандал был бы знатный. Так что примите от меня спасибо и поклон. – Он достал из кармана бумажник, не глядя, вынул пачку ассигнаций, и протянул куда-то под стол.
– Рады стараться, ваше высокоблагородие.
Белоусов – младший давно покинул бал, а Андрей Демидович Трубецкой, наконец увидел супругу, идущую к нему через зал. Лицо Ангелины Сергеевны было чуть бледным, а губы сжаты в тонкую нитку.
– Ну что там, душа моя? – Князь склонился к жене.
– Боярыня Сальская отличилась. – Зло бросила княгиня. – Подучила дочь, и та пришла на балкон, и порвала на себе платье. Вроде как князь ссильничать попытался. Хорошо, что наши люди были рядом. Та как поняла, что он не один, сразу сомлела, и как есть на пол повалилась. Князь сразу послал Сергуню за покрывалом, и тот завернул эту дуру и пронёс её в малый будуар. Кое-кто конечно видел, но кто там был под тканью, не разглядеть, так что огласки не будет. – Княгиня перевела дух, и наконец-то разжала стиснутые кулаки. – Но от дома я ей конечно отказала, и всем своим подругам про то скажу. Виданое ли это дело, такое непотребство учинить!