Дело Чести
Шрифт:
— А с какой целью интересуешься? — миролюбиво уточнил я.
— А?
— Я говорю, что да — собираюсь купить трактиры у боярского сына Птицына. И не два, а четыре. Вот только не пойму, какое тебе до них дело.
— Мой боярин… — начал отвечать Майкин с важным видом.
— А он что, ходить и говорить не может? Ранен? Или лежачий больной? — перебил я.
— Чего?
— Мне просто интересно, почему твой боярин прислал тебя, а не пришёл сам? Или он нас не уважает?
— Ох, — тихо выдохнул Птицыны и сделал «рука-лицо».
— Я так понимаю, разговора у нас не
— Отчего же? — удивился я. — Просто я люблю сразу уточнять все нюансы. Так что ты там говорил про два трактира, боярский сын Майский?
— Майкин!
— Да? Бывает. Майский звучит лучше. Впрочем, мне всё равно. Говори! — последнее слово я произнёс резко. С нажимом. Такой маленький психологический ход. Если он начнёт отвечать, то получается, будто выполняет мой приказ. Либо же ему остаётся встать и уйти. Меня, в принципе, устроят оба варианта.
— Два трактира Птицына стоят на улицах Тенистой и Садовой, — всё же начал отвечать Майкин. У него, похоже, как я и думал, приказ с нами поговорить. — А эти улицы принадлежат моему боярину.
— Имя у твоего боярина есть? — снова перебил я.
— Тришкин Владимир Сергеевич.
— И документ имеется?
— Что? Какой документ? — растерялся собеседник. Но тут же взял себя в руки и чуть ли не прорычал: — Ты надо мной глумишься, мальчишка?
— Как можно? — сделал я большие глаза. — Ты же такой важный человек. А документ — на владение улицами. Ты же сказал, что они принадлежат твоему боярину? Верно? А я, дурной, думал, что все улицы, а так же переулки и проспекты в столице принадлежат Великому князю.
— Короче, ты мне надоел! — окончательно справился с эмоциями Майкин. Жаль, я надеялся что он сорвётся и наделает глупостей. — В общем, ты покупаешь трактиры, хоть четыре, хоть десять. Но с этих двух будешь платить моему боярину тридцать процентов от прибыли. В долю его возьмёшь. Так понятно?
— А что будет делать твой боярин для того, чтобы получать эти тридцать процентов? — неожиданно спросил Ярослав. — Какой будет его вклад в общее дело?
— Он уже сделал, — глумливо улыбнулся Майкин. — Например, он родился в столичном роду, которому принадлежат эти улицы. И нет, — он перевёл взгляд на меня, — документов на владение у него нет. У вас в вашем Зажопинске, всё, похоже, устроено по-другому. Но тут, в столице, дела делаются именно так. Я понятно, говорю? Да даже если и непонятно сейчас, то поймёте со временем. Когда подрастёте, детишки.
— В нашем, как ты говоришь, Зажопинске, я бы уже вскрыл тебе глотку за такие слова, — медленно поднялся на ноги Ярик. И судя по его лицу, был он в бешенстве. Чёрт! А я и забыл, что у него характер взрывной. На мои слова сегодня Ярослав отчего-то смущался и терялся. Зато сейчас того и глядишь реально Майкину горло перережет. — Перед тобой два Вольных боярина, смерд! И в боярское сословие наши рода возведены не за красивые глаза!
— Да-да, мне очень страшно, — со скучающим видом ответил Майкин, закатив глаза.
— Ярик, присядь пока, — положил я руку на плечо друга, надеясь его успокоить. И как ни странно — получилось. Частично. На стул он опустился, но менее злым не стал.
— Да, присядь, — хмыкнул Майкин. — И дослушайте меня до конца. Короче, трактиры вы покупаете в любом случае. А затем платите моему боярину, если хотите спокойно жить в столице. Это понятно? Иначе кто-нибудь может и пострадать. Или, например, вот это заведение вдруг сгорит ночью. Оно же ведь тоже ваше? Да? А-а-а!
Заорал он не просто так. После его последних слов взбесился уже я и воткнул ему в ладонь, что лежала поверх столешницы, вилку. Она первая под руку попалась. Можно было, конечно, и в морду дать. Но как-то неприлично. Столица всё-таки.
Охранники Майкина, что до этого прислушивались к разговору, тут же метнулись к нашему столу. Но на полпути их перехватил Зареченский, который тоже не спал. А зная меня, он явно был давно готов к такому окончанию диалога.
— Егор, не убивай! — только и успел крикнуть я. И вовремя. Его ладонь уже была на рукояти меча.
Впрочем, он и без меча справился. Четвёртый ранг и каждодневные тренировки со мной очень сильно подтянули его владение рукопашкой. Так что спустя десяток секунд оба чужих бойца валялись без сознания.
— Так что там говорил про пожар в моём любимом заведении? — миролюбиво спросил я у Майкина и улыбнулся.
— Ты покойник, Северский! — прорычал он, и потянул руку к вилке, что так и торчала из его ладони.
Но я успел первый. Одним слитным движением я левой рукой схватил Майкина за шею и пригнул к столу. А правой резко вытащил вилку и приставил ему к горлу.
— Смотрю, ты даже запомнил, как меня зовут? — негромко начал я. — Это хорошо. А теперь запомни ещё кое-что. Твоего боярина я пока что не знаю и лично он ничего плохого мне не сделал. Но если хоть что-нибудь случится с моим заведением, либо же на меня или моих людей кто-нибудь нападёт, то ты умрёшь. Именно ты! А уже затем я приду к твоему боярину. Это понятно?
— Конец тебе! — промычал Майкин. А затем его кожа под моей рукой стала покрываться водой. Я даже в первое мгновение не сообразил, что он начал активировать «Кольчугу».
Впрочем, активировал её он отчего-то очень медленно. То ли мешала боль в проткнутой ладони, то ли Стихийником был слабым. В итоге я сам успел скастовать «Каменную кожу», которая в отличие от его техники была невидима, и со всей силы дал ему кулаком в лоб.
Отлетел он метров на пять, снеся своим телом столик, стоявший на пути. И вырубился.
— Чёрт! — ругнулся я. — Переборщил, кажется.
— Ага, — хохотнул Ярик. — Аж звон по залу пошёл после твоего удара. Он хоть вообще живой?
— Что вы наделали? — впервые подал голос Птицын. Он так и сидел на своём месте, переводя испуганный взгляд с Майкина на меня, и обратно.
— Ты пока помолчи! — рыкнул я на него. — К тебе, Валентин, тоже есть много вопросов. Например, с чего это ты решил меня подставить?
— Да не собирался я тебя подставлять! — чуть ли не закричал Птицын. — Я вообще не думал, что они решатся так себя вести с Вольным боярином. Просто оформили бы сделку и всё!