Дело Эрбэ и К°
Шрифт:
Напрасно стреляли и ругались, напрасно обшаривали все дворы трое военных — наши друзья были уже далеко…
Между тем, как в центре города ребята завели волынку из-за денег. Андрей мрачно сидел в загородном духане. Его также смущал денежный вопрос. Против него сидел худой и очень высокий человек с разбитыми стеклами на глазах и с неутолимой жаждой к спиртным напиткам.
Безнадежная полуулыбка, тоскливые движения рук и умные с хитрецой глаза привлекли внимание Андрея. В это время в духан ввалилась пьяная компания.
— Будьте добры оставить меня в покое. Я со шпиками за одним столом не сижу!
— Ишак! Как ты смеешь оскорблять особый отряд. Ты балшевык — сукын сын!
Со всех столиков потянулись особоотрядчики.
Положение молодого человека было аховое. Однако, он допил стакан водки, вынул револьвер и сказал:
— Резать себя не позволю.
Грузины сгрудились, бросая циничные слова по адресу смельчака, а тот поднялся, сделал шаг вперед, поклонился даме:
— Простите, я не имел намерения вас оскорбить, — и снова сел.
Дама подошла к разгорячившимся грузинам и стала их уговаривать не затевать скандала.
— Только для тебя, мой свет, я его оставлю. Мерзавец!..
Молодой человек иронически улыбнулся, продолжая пить водку.
Грузины еще немного пошипели, поругались, а затем ушли в отдельный кабинет пьянствовать.
Андрея заинтересовал этот флегматичный парень.
Он попросил разрешения присесть и получил согласие. Разговорились.
— Я не удивляюсь вашей смелости, но меня поражает, почему дюжина особоотрядчиков отступила перед вами?
— Это не смелость — это знание нравов. Я действовал наверняка. Не из любезности извинился я перед дамой, а только спасая свою шкуру. Если бы хоть немного погорячился — был бы убит: впрочем, нисколько бы не пожалел об этом.
— Почему такой пессимизм?
— Делать нечего.
— Это в такое-то время делать нечего, что вы?
— Мое место не здесь. Здесь мне работы нет, а туда, где я нужен, мне места нет.
— Почему?
— Друг, не спрашивайте меня о прошлом — оно позорно…
Он снял разбитое пенсне и долго смотрел на Андрея.
— Знаете, за стаканом водки в трактире иногда совершаются чудеса. Я чувствую, что вы могли бы дать мне работу. Попробуйте. Спасете меня от пули или от этого зелья. Меня зовут Виктор Стрепетов.
— Ладно. Попробую. Ступайте за мной.
У Андрея кружилась голова от проектов Стрепетова. Самые смелые планы, о которых Андрей и мечтать не смел, в устах Стрепетовых казались легко выполнимыми пустяками.
— Кто наши враги? Если англичане, с ними можно бороться простым способом. Я их берусь выжить. Не забудьте — здесь минный двор. Охраняется он армянами; значит — дружба, вино, женщины и через
— Если же враги грузины, — достаньте малость денег и мы отрежем их со всеми бронепоездами. Для них это смерть. Помните, что 30.000 аджарцев готовы в любую минуту выступить во главе с Кескин-Зодэ. Я у них бывал, и они мне верят.
— Если же белые — то тогда нужно прервать сообщение с Крымом — и они увязнут в 2 месяца.
— А каким образом?
— Взрывать суда.
— Это дело.
— Тогда я буду ночевать в порту.
— Ладно.
Они разошлись.
Валико нервничал. Среди суетящихся белогвардейцев он заметил вдруг высокую фигуру полковника и почувствовал на себе быстрый и пронзительный взгляд его. На секунду мороз по коже пробежал. Узнает ли? Но тут же успокоил себя — ведь лицо было загримировано, а фигуру в фаэтоне вряд ли заметил.
Валико стоял в очереди на запись отъезжающих добровольцев в Крым. Записавшись, каждый входил в кабинет, адъютанта генерала Драценко, где после опроса получал соответствующее удостоверение.
Каково было удивление Валико, когда, открыв дверь кабинета, он увидел за письменным столом полковника Войтинского.
— Чему вы удивились так, г-н офицер, — подозрительно спросил Войтинский.
Начало было скверное. Валико решил действовать. Он ближе подошел и, внимательно рассматривая полковника, пожал плечами и стал протирать очки.
— В чем дело? — возмутился полковник.
— Г-н полковник, припомните, мы с вами уже встречались, — твердо отрезал Валико.
— Ничего не понимаю!..
— Полковник, вы в Москве в 19 году что делали? Войтинский вскочил, как ошпаренный.
— Однако!
Валико тихо и настойчиво повторил вопрос.
— Да вы с ума спятили. Понятно, нет!
— А могли бы вы удостоверить это?
— Чорт возьми! Это уже слишком! Конечно, могу. Но откуда такой разговор?
— Очень просто. В 19-м году я был в Москве по делам и могу ручаться, что вас видел. А время теперь, знаете, опасное и я не успокоюсь до тех пор, пока не буду убежден, что ошибаюсь.
— Ах, вот как! В таком случае вы правы, 19-й год я провел на фронте, в этом вы убедитесь. Но вы что, милейший, делали в Москве?
Валико, хитро улыбаясь, надел очки.
— Я на фронте не был, но я помогал фронту, вы меня понимаете?
— Работали в разведке?
— Вот именно.
— Это хорошо. Это очень хорошо — оживился полковник — ваша осторожность говорит лучше всяких документов. Такой человек как раз теперь необходим. Мы с вами ближе познакомимся на дому. Приходите завтра, непременно.