Дело Гэлтона
Шрифт:
— Она никогда не лгала мне. И сомневаюсь, что она что-то путает, как это может казаться. Может быть, излишне драматизирует... Это единственное развлечение, которое у нее осталось.
— А сколько ей лет?
— Семьдесят три, кажется.
— Не так уж много. А ее сыну?
— Ему должно быть сорок четыре, если он жив, конечно.
— Кажется, она этого не понимает. Она говорит о нем, как о ребенке. Сколько времени она сидит в этой комнате?
— Сколько я ее знаю. Десять лет. Иногда, когда у нее бывает хорошее настроение, она разрешает мисс Хилдрет покатать ее на машине. Но это не способствует
— Мисс Хилдрет их родственница?
— Далекая. Троюродная или четвероюродная племянница. Кэсси знает эту семью всю свою жизнь. Она еще до войны стала жить с миссис Гэлтон и, думаю, сможет рассказать кое-что, что вам поможет.
— Хорошо бы.
Где-то резко зазвонил телефон. Он звонил и звонил, как сверчок за стеной. Кэсси Хилдрет быстро вышла из комнаты миссис Гэлтон и направилась к нам.
— Вас к телефону, мистер Сейбл. Это миссис Сейбл.
— Что ей нужно?
— Ничего не сказала. Но она чем-то расстроена.
— Она всегда расстроена.
— Вы можете поговорить с ней внизу, если хотите. Телефон под лестницей.
— Знаю. Я так и сделаю, пожалуй. — Сейбл говорил с ней сухо, как со служанкой. — Это мистер Арчер, кстати. Он хочет задать вам несколько вопросов.
— Прямо сейчас?
— Если у вас есть несколько минут, — вмешался я. — Миссис Гэлтон сказала, что вы можете дать мне несколько фотографий и кое-что рассказать.
— Фотографий Тони?
— Если они у вас есть.
— Я храню их для миссис Гэлтон. Она иногда любит их рассматривать. Когда у нее бывает настроение.
— Вы у нее работаете?
— Если это можно назвать работой. Я ее компаньонка и получаю за это деньги.
— Я считаю это работой.
Наши глаза встретились. У нее были темно-синие, как вода в океане. Кэсси серьезно сказала:
— Миссис Гэлтон неплохая женщина. Просто сегодня у нее неважное настроение. Ей тяжело вспоминать прошлое.
— Зачем же тогда она это делает?
— Миссис Гэлтон очень испугалась недавно. Сердце чуть не отказало. Ее поместили в кислородную камеру. Она хочет помириться с Тони перед смертью. Хочет, чтобы он простил ее. Она плохо к нему относилась.
— Как плохо?
— Она не хотела, чтобы у него была своя личная жизнь, старалась держать его у своей юбки, как будто он вещь. Лучше не будем об этом.
Кэсси Хилдрет прикусила нижнюю губу. Я вспомнил, что говорил доктор о ее чувствах к Тони. Все жители этого дома, казалось, вращались вокруг пропавшего человека, словно он исчез только вчера.
Кто-то быстро прошел по холлу под лестницей. Я наклонился и увидел, как Сейбл быстро открыл и захлопнул за собой дверь на улицу.
— Куда это он?
— Вероятно, домой. Эта его жена... — Она заколебалась, думая, каким образом лучше закончить предложение. — С ней всегда что-то случается. Она живет этим. Если вы хотите посмотреть фотографии, они у меня в комнате.
Дверь в ее комнату была рядом с гостиной миссис Гэлтон. Она была заперта на английский замок. Кроме ее размера, формы
1
Пауль Клее — швейцарский живописец и график, один из лидеров импрессионизма.
Кэсси Хилдрет подошла к стенному шкафу и вынула оттуда пачку фотографий.
— Покажите вначале те, где он больше всего похож на себя.
Она порылась в фотографиях и протянула мне портрет, сделанный в фотоателье. Энтони Гэлтон был красивым парнем. Я смотрел на фотографию и старался запомнить его черты: широко расставленные светлые глаза, умный лоб, короткий прямой нос, маленький рот с довольно пухлыми губами, круглый девичий подбородок. В нем не видно было характера, личности, чего-то, что объединяло бы все эти его черты. Единственной чертой, указывающей на его характер, была косая улыбка. Она, казалось, говорила: пошли вы все к черту. А может быть, и черт со мной тоже.
— Это он сфотографировался для получения диплома.
— Я думал, что он не окончил университет.
— Вы правы. Он не окончил колледж. Но сфотографировался до того, как бросил учиться.
— А почему он не окончил колледж?
— Назло отцу. Или матери. Они заставили его поступить на факультет инженеров-механиков, а Тони это не интересовало. Он учился этому четыре года, но под конец не выдержал и бросил.
— Его выгнали?
— Нет. Тони был очень способным. Некоторые преподаватели даже считали его талантливым.
— Но не как инженера-механика?
— Он все мог делать прекрасно, если хотел, конечно. Но интересовался только литературой. Хотел стать писателем.
— Я вижу, вы хорошо его знали?
— Конечно. Я тогда не жила с Гэлтонами, но часто приезжала к тете, когда у Тони были каникулы. Мы с ним много разговаривали. С ним было очень интересно говорить.
— Опишите мне его.
— Но вы же видели его фотографию. И здесь есть другие фото.
— Я потом посмотрю их. А пока хочу, чтобы вы рассказали о нем.
— Постараюсь, если вы так настаиваете. — Она закрыла глаза. Лицо ее стало гладким. Казалось, она опять стала юной. — Он был прекрасен. Очень пропорциональный, стройный и сильный. Голову держал гордо. Волосы светлые и вьющиеся. — Она открыла глаза. — Вы когда-нибудь видели Гермеса работы Праксителя [2] ?
Я чувствовал себя немного неудобно. Ее описание Тони было равносильно страстному признанию в любви. Такого я не ожидал. Волнение Кэсси было как внезапная вспышка огня в давно погасшем костре надежды.
2
Пракситель — известный древнегреческий скульптор.