Дело Ханссена. «Кроты» в США
Шрифт:
Несмотря на провал Коплон, советская разведка продолжала настойчиво искать пути для проникновения в ФБР. Однако продолжительное время все такие попытки заканчивались ничем. И только через 35 лет, в 1984 году, ПГУ КГБ чуть было не удалось вновь получить «крота» в американской контрразведке. Этим потенциальным «кротом» был агент ФБР Ричард Миллер.
Ричард Миллер родился в 1937 году в Калифорнии. Закончив университет, он в 1964 году поступил на службу в ФБР, и после окончания учебных курсов Бюро под Вашингтоном был направлен в Куантико был направлен на работу в отделение ФБР в Риверсдэйле (Калифорния), в отдел по расследованию федеральных преступлений. Однако работником Миллер оказался неважным. Он постоянно опаздывал с оформлением документации, однажды потерял свой пистолет и служебное
В 1982 году Миллера перевели из Риверсдэйла в Лос-Анджелес, где он начал работать в контрразведывательном отделе. Но перевод не прибавил ему денег. Поэтому всю рабочую неделю он жил один в Линвуде (пригород Лос-Анджелеса), а на выходные отправлялся на север графства Сан-Диего, где вместе с женой держал ферму по выращиванию авокадо, которая, однако, приносила ему больше долгов, чем доходов.
Летом 1984 года на Миллера обрушилась очередная служебная неудача. Согласно стандартам ФБР, агент, имеющий рост 175 см (а именно такой был у Миллера), должен весить не более 85 кг. Поэтому, когда вес Миллера достиг 110 кг, его на две недели отстранили от службы для того, чтобы он сбросил избыточный вес. А после того как он вернулся на работу, в его жизни произошло событие, стоившее ему свободы, — он познакомился со Светланой Огородниковой.
Светлана Огородникова родилась в 1951 году на Украине. В 1968 году она вышла замуж за Николая Вольфсона, украинского еврея, отсидевшего 14 лет в лагерях за кражи со взломом. В 1970 году супруги Огородниковы получили разрешение эмигрировать в Израиль, но, находясь проездом в Вене, направились в США, где получили статус политических беженцев. Поселившись в Лос-Анджелесе, Николай устроился работать на мясокомбинат, а Светлана перебивалась случайными заработками и занималась распространением советской периодики. Однако их сын Матвей каждое лето проводил в СССР в пионерском лагере. Судя по тому, что Огородниковы без проблем покинули СССР и могли свободно его посещать, они были завербованы КГБ и использовались в качестве наводчиков для вербовки интересующих советскую разведку американцев. Об этот говорит и тот факт, что Светлана часто посещала советское консульство в Сан-Франциско, а в русской общине в Калифорнии хвасталась своими связями с консульскими работниками.
В поле зрения ФБР Светлана Огородникова попала в 1982 году, когда агент Бюро Джон Хант предложил ей стать информатором в общине советских эмигрантов. Светлана согласилась и иногда передавала Ханту сведения о просоветской деятельности некоторых из эмигрантов. Со временем они вступили в близкие отношения. Всего же в период с 1982 по 1983 год они встречались 55 раз, причем однажды Хант сопровождал Огородникову к врачу. Впоследствии Хант утверждал, что отводил ее туда на обследование в связи с «редкой болезнью крови». Сама же Огородникова объясняла, что Хант водил ее на аборт, и прозрачно намекала на его отцовство. Правда, она не знала, что еще в 1960 году Ханту была сделана операция по стерилизации. В 1984 году, когда в возрасте 52 лет Хант вышел на пенсию, Огородникова была передана на связь Миллеру.
Миллер также увлекся Огородниковой — 33-летней темноглазой, привлекательной блондинкой. Они часто встречались, а однажды в августе 1984 года решили проехаться до Сан-Франциско. Позднее Миллер так описывал это путешествие:
«Для меня все это было необычно. До этого я никогда в жизни не пил. Она взяла с собой коньяк. Тот коньяк — самая отвратительная вещь на свете.
Я тогда подумал… Я тогда подумал: «Парень, это твой шанс насладиться жизнью!» И я решил воспользоваться представившейся возможностью. Мы ехали по шоссе 1–5, пели песни и отлично повеселились, бросая бутылки из окна машины. Я, правда, пытался убедить ее не делать этого».
Эта поездка закончилась у здания советского консульства в Сан-Франциско, куда Огородникова вошла, имея при себе жетон и документы Миллера в качестве доказательства того, что сидящий в машине человек действительно является агентом ФБР. Вероятно, именно тогда она получила разрешение на разработку Миллера. Однако их поездка в Сан-Франциско не осталась не замеченной бригадой наружного наблюдения ФБР, следившей за зданием советского консульства. В результате Миллер и Огородникова были взяты под плотное наблюдение, в ходе которого выяснилось, что они состоят в интимной связи. Позднее Огородникова настаивала на том, что пыталась сопротивляться и не принимала ухаживания Миллера, но уступила лишь потому, что он ее запугал. Сам Миллер по этому поводу заметил: «Пусть так. Я был более склонен к занятиям любовью, чем она».
Во время одной из встреч с Миллером Огородникова неожиданно представилась ему майором КГБ и предложила работать на советскую разведку. В обмен ему было обещано 65 000 долларов деньгами и золотом, а также плащ «барберри» за 675 долларов. Несколько позднее она познакомила Миллера с неким Вольфсоном, который якобы отвечал за финансовое обеспечение дальнейших операций. На самом деле роль сотрудника советской разведки исполнял муж Огородниковой Николай. От Миллера потребовали передавать служебную информацию, к которой он имел доступ, а также сведения о местонахождении бывшего майора ПГУ КГБ Станислава Левченко, бежавшего в США из Японии в 1979 году, и пилота Виктора Беленко, в 1976 году угнавшего самолет МиГ-25 в Японию. Однако Миллер успел передать только копию инструкции ФБР по способам сбора разведывательной информации. Позднее на суде представители Бюро описывали это 24-страничное секретное руководство как справочник, по которому советская разведка могла представить себе «детальную картину разведывательной деятельности ФБР и США».
Тем временем агенты ФБР продолжали вести наблюдение за Миллером и Огородниковой, которую не без основания считали агентом советской разведки. В ходе операции «Червяк» сотрудники Бюро прослушивали их телефонные разговоры и записывали на видео их встречи. В сентябре у ФБР набралось достаточно доказательств, чтобы арестовать Миллера и Огородникову. Но 27 сентября Миллер сам неожиданно рассказал своему непосредственному начальнику, шефу контрразведывательного отдела Брюсу Кристенсену о том, что в течение нескольких последних месяцев по собственной инициативе работал с одной русской, пытаясь внедриться в КГБ и стать двойным агентом. Кроме того, по словам Миллера, этим он хотел «доказать самому себе и остальным в ФБР, что я не такой дурак, как все думают».
Но Миллеру не поверили, и после продолжительного допроса он 3 октября 1984 года был арестован. В его квартире произвели обыск, в ходе которого были обнаружены документы с грифом «Конфиденциально» и «Секретно». Тогда же была арестована и Огородникова. Во время обыска ее квартиры были изъяты одноразовые шифроблокноты, принадлежности для тайнописи и оборудование для микрофотосъемки.
Судебный процесс над Миллером и супругами Огородниковыми начался в августе 1985 года. На суде Светлана и Николай Огородниковы добровольно признали себя виновными, чтобы избежать пожизненного заключения. В результате Светлана была приговорена к 18, а Николай — к 8 годам тюремного заключения. Кроме того, Светлана согласилась дать показания против Миллера, которого обвинили в заговоре с целью шпионажа и передаче секретных документов. Однако в ноябре процесс над Миллером зашел в тупик, так как жюри присяжных не смогло вынести определенного решения.
Во время второго процесса над Миллером, состоявшегося в феврале 1986 года, Светлана Огородникова давала показания в качестве свидетеля и настаивала на том, что Миллер невиновен. Но в ходе перекрестного допроса обвинители выяснили, что на предыдущем процессе она сделала тайное признание судье. На этот раз присяжные сочли Миллера виновным по шести пунктам обвинения в шпионаже. Он был приговорен к двум пожизненным срокам и к штрафу в 60 000 долларов.
После ареста Ричарда Миллера очередная попытка советской разведки внедрить своего агента в ФБР окончилась неудачей. Но уже через год ПГУ КГБ все-таки удалось завербовать «крота» в американской контрразведке. Им стал агент ФБР Эрл Питтс.