Дело Килиоса
Шрифт:
– Ну, против вольтранса тебе не устоять, сукин сын!
Баракс невозмутимо надвигался. Напрасно Килиос увеличивал мощность аппарата, тщетно хлестал его пучком излучения. Лицо его исказилось: он понял, что бессилен. И в этот момент из пальца Баракса ударил тонкий луч лилового света. Раз, другой. И я почувствовал, что освобождаюсь от действия вольтранса.
Баракс лазером сжег этот прибор.
Дипп Килиос не стал дожидаться, что будет дальше. Оказывается, в коконе силового поля можно двигаться достаточно быстро. Тяжело дыша, он встал между мной и Бараксом.
– Убирайтесь вон, или
Перед силовым полем и Баракс был бессилен. В полутьме смутно белело его лицо. Пошевелиться я все еще не мог - мышцы так задеревенели, что малейшее их сокращение вызывало боль.
Баракс решительно заговорил:
– Я работник Галактической Полиции. От имени инспектора Роя Медины я объявляю вас арестованным, Дипп Килиос!
– Нет!
– воскликнул Килиос. Он прыгнул, протягивая ко мне руки. Я был еще слаб, руки висели плетьми и сопротивляться было невозможно. Его скрюченные пальцы вцепились в мое тело.
Больно! Тело охватило огнем. Подо мной словно что-то взорвалось. Я почувствовал, что падаю в черную бездну.
...На рассвете я пришел в себя и не сразу сообразил, что мы все еще в тайнике Килиоса в Летнем дворце.
Я лежал в постели, а неподалеку на полу валялся Дипп Килиос. Неизвестно, спал он или был мертв.
Ко мне наклонился Баракс.
– Ну, наконец-то, - произнес мой друг с упреком.
– Я уж думал, что ты очнешься только на будущей неделе.
– Привет. Будь добр, дай стакан воды. В горле совсем пересохло.
– Я сел. Очень хотелось пить. Прежде чем подать стакан, Баракс окунул в него мизинец.
– Не валяй дурака, Баракс! Зачем ты изображаешь невоспитанного кельнера из туземного кафе?
– Я не валяю дурака, - обиделся он.
– Я проверяю, не вреден ли для человеческого организма химический состав здешней воды. Я же должен о тебе проявлять заботу.
– Чего ты сердишься? Еще только утро, я проспал всего часа два.
– Ты дрыхнул двадцать шесть часов!
– Что?
– Тебе досталось немного, когда я ударил его парализующим лучом. Сегодня второе июня.
– Кто меня парализовал?
– переспросил я недоуменно.
– Я, - сказал Баракс спокойно.
Его слова были для меня такой неожиданностью, что я вскочил. Тело слушалось безукоризненно, в мышцах не осталось и следа паралича. Видимо, я в самом деле проспал больше суток. Я начал смутно что-то припоминать.
– Минутку, дружище. Помню, Килиос потянулся ко мне, по-моему, даже схватил...
– Так все и было, - Баракс спокойно кивнул.
– Из-за силового поля нападать на него было бесполезно. А когда он пригрозил, что втащит тебя под силовое поле, я понял, что наконец подвернулся случай разделаться с ним. Твое тело могло проникнуть в пространство, прикрытое силовым полем, только если бы Килиос выключил его. Хоть на короткий миг. Известно, что другим способом границу поля не в силах преодолеть никакое материальное тело или излучение. Наш приятель рассчитывал, что ему будет достаточно секунды. Не видя в моих руках бластера, он подумал, что я безоружен. К тому же откуда ему было знать, что я способен на расстоянии разрушить стену силового поля, не говоря уже о том, что просто его выключить. Не знал Килиос и того, что я, не пошевелив и пальцем, могу с точностью до десятитысячной доли секунды привести в действие вмонтированный в мою грудную клетку бластер. И вот, едва Килиос выключил поле, чтобы втащить тебя к себе как заложника, я ударил его парализующим лучом.
– А заодно и меня.
– А что было делать? Насколько мне известно, еще никто не умер, пролежав сутки без сознания...
– Я мог бы поклясться, что в голосе его звучала ирония. Он продолжал уже серьезно: - В течение десятитысячной доли секунды мне пришлось принять решение: брать ли Килиоса или позволить ему держать тебя и дальше, подвергая твою жизнь опасности. Ты тоже потерял сознание, но Килиос наконец-то в наших руках.
Логика Баракса была неопровержима. Я встал на колени и осмотрел пленника. Килиос дышал равномерно, казалось, что он спокойно спит.
– Скоро тоже проснется, - предупредил Баракс.
– Ты моложе и крепче, поэтому проснулся первым. Что будем делать дальше?
– Все зависит от того, что происходит снаружи.
– Не хочу огорчать тебя, Рой, однако народ в смятении. Перестрелка не утихает со вчерашнего дня. Партизаны Лопеса сражаются с солдатами. Здесь, около дворца, тоже было жарко.
– Ты что, все 26 часов просидел возле нас?
– 26 с половиной, - поправил он.
– Ну конечно, я опять забыл, что время для него течет совсем иначе. То есть совсем не течет. Летит стремглав. Полчаса для него - целая эпоха...
– А сейчас 6 часов 44 минуты утра по местному времени, - закончил он все тем же бесстрастным тоном.
На этот раз хронотелефон работал прекрасно.
– Шеф?
– Да, Рой. Я слушаю.
– Мы взяли Килиоса и возвращаемся домой.
– Вас подберут в Сан-Фернандо, - ответил он.
– Когда туда сможете добраться?
– Здесь очень неспокойно. Но к 12 по местному будем на месте.
– Вот и отлично. Между 12.00 и 12.06 майор Гуров пересечет темпоральную границу. Поторопитесь...
– Еще одно, шеф. Я о той женщине...
– Догадываюсь, что вы хотите сказать. Вы любите ее?
– Да...
– И хотели бы взять ее с собой в 31-е столетие?
– Да, шеф.
– Зная будущее, правительство санкционировало связь между вами и той женщиной, - сейчас голос шефа был холодным, словно он готовился предостеречь меня от чего-то.
– Зная будущее?
– Рой, у меня в руках фотокопия одной из боливарских газет. Газету выпустило правительство Народного фронта через неделю после того, как путч был подавлен. В ней есть некролог...
Сердце мое застучало, как молот. А шеф продолжал:
– Сеньора Флоренция Вадерос, 34 года, улица Альжерирас, 186, супруга известного дипломата, на второй день путча врезалась своим автомобилем в неожиданно выехавший из боковой улицы военный бронеавтомобиль и скончалась на месте... Рой!..
Что было потом, не знаю. Баракс выключил телефон. Помню только, что я сидел и тупо глядел в пол. Не знаю, сколько времени это продолжалось.
Флора... Передо мной вставало ее лицо. Я чувствовал прикосновение ее пальцев. Флора... мертвая...
В голосе Баракса прозвучало сочувствие: