Дело «Нерешительная хостесса». Дело сердитой плакальщицы. Иллюзорная удача
Шрифт:
— Эту девушку… ее же увезли на машине «Скорой помощи»! Она…
— Откуда ты знаешь, что это была она?
— Но тогда кто? Ведь «скорая» подъехала, санитары вывели девушку из дому и увезли ее. Конечно, мы не знаем, куда подевалась «скорая», но девушку-то увезли — это факт! И значит…
— Что?
— Нет, это не согласуется со здравым смыслом.
— Но ведь у тебя возникла какая-то идея?
— Она выглядит довольно глупой.
— Почему же?
— Ну, потому что… какой тут может быть смысл? Я не понимаю, чего этим можно было добиться.
— И все-таки, о чем ты подумала?
— Очевидно, когда санитары со «скорой» поднялись сюда, снотворное только начинало оказывать действие, и Кейлор была еще в силах идти сама. Они посадили ее в машину и увезли. Естественно, все решили, что ее собираются доставить в больницу.
— Ну-ну?
— Но вместо этого санитары через некоторое время, должно быть, просто привезли ее обратно и оставили здесь умирать.
— Как же им удалось снова провести ее в дом?
— Они, наверное, воспользовались входом со двора.
Мейсон подошел и остановился возле кровати, задумчиво глядя на бесчувственную девушку.
— Единственное, чего я никак не возьму в толк, — почему они так поступили? — сказала Делла. — Зачем сперва забрали девушку, а потом привезли ее обратно?
— Это было бы великолепно выполненным убийством, ты не находишь, Делла? — произнес Мейсон.
— Что вы хотите этим сказать?
— Кейлор добровольно приняла снотворное, что может засвидетельствовать Мэри Броган. Мэри сообщила об этом Полу Дрейку, а Пол уведомил полицию. Это оставляет Пола вне подозрений. Это оставляет вне подозрений Мэри Броган.
— И что же?
— Не проходит и нескольких минут, как из-за угла вылетает «скорая» с незарегистрированным номерным знаком, из нее выпрыгивают и вбегают в дом двое санитаров. Через некоторое время они появляются, поддерживая под руки ослабевшую женщину, лица которой никому не удается рассмотреть. Санитары сажают ее в машину и уезжают.
— Вы хотите сказать, что Кейлор они не увозили и не привозили и что это была просто какая-то другая женщина?
— Откуда нам знать, а поднимались ли санитары вообще в квартиру Кейлор? Войдя в дом и увидя в коридоре обессилевшую девушку, заявившую им, что она приняла большую дозу снотворного, они, естественно, могли решить, что как раз из-за нее их и вызывали. Что касается прибывших позже полицейских, то они даже не потрудились войти в дом. Они обнаружили возле подъезда кучку вышедших из ресторана и косметического салона зевак, всегда возникающих в подобных случаях как из-под земли, один из которых, очевидно, поспешил сообщить полицейским, что они опоздали и что «скорая» умчалась уже несколько минут назад. Поэтому, само собой разумеется, полицейские с чувством исполненного долга доложили, что инцидент исчерпан, и поехали дальше. А тем временем Кейлор лежала без чувств здесь, в коридоре…
— В чулане, — поправила Делла.
— Хорошо, пусть в чулане, хотя это мало что меняет. Девушка, вероятно, захотела выйти на воздух. Она приблизилась к чулану, чтобы достать шляпку и пальто, но, видимо, почувствовала слабость и легкое головокружение. Она опустилась на пол и быстро заснула. Ее сон перешел в состояние комы, а через некоторое время кома перейдет в смерть.
— Но это же чистейшее убийство! — воскликнула Делла Стрит.
— А ты попробуй доказать! Девушка ведь приняла снотворное сама, без принуждения, и все, что произошло потом, можно легко представить как цепь случайных совпадений.
— Но что все-таки заставило ее пойти на этот шаг?
— Не исключено, что снотворное принял ее двойник.
Когда Делла осознала до конца значение произнесенных Мейсоном слов, ее глаза широко раскрылись.
— Двойник?! Но откуда… откуда вы знаете?
— Пока это только версия, но с каждым часом я склоняюсь к ней все больше и больше.
— Так, значит, мы имеем дело с хладнокровным, тонко рассчитанным убийством, которое… невозможно доказать?
— С этим мы еще разберемся, Делла. Давай не будем терять время и пойдем на кухню. Надо поставить чайник и вскипятить воды.
— Сейчас я все сделаю.
— Много не наливай. Две-три чашки, не больше. Доктору может понадобиться простерилизовать шприц. А заодно позаботься насчет кофе.
— Кофе? — переспросила Делла.
— Кофеин — хороший стимулятор. Свари целый кофейник, и покрепче.
Стоя на кухне, адвокат наблюдал за быстрыми, уверенными движениями Деллы. Она поставила на плиту чайник и принялась отыскивать кофеварку.
— С кофеваркой только лишняя возня, — сказал Мейсон. — Просто засыпь в кофейник побольше порошка и вскипяти. Так будет быстрее.
— Сколько времени потребуется доктору, чтобы доехать сюда?
— Думаю, немного. Он ведь понял, что я не обратился бы к нему за помощью, будь случай менее серьезным.
Они стояли возле плиты, глядя на пламя конфорок.
Мейсон зашел в спальню, поднял запястье бесчувственной девушки, проверил пульс и вернулся в кухню.
— Как она там? — спросила Делла.
— Практически без изменений. Пульс почти такой же, дыхание прежнее.
— Вы думаете, все… обойдется?
— Не знаю. Все-таки доза принятого ею лекарства огромна.
— И оно продолжает поступать в организм?
Мейсон кивнул.
— Значит, время дорого.
— Очень дорого, — подтвердил он. — Я сильно уповаю, что доктор появится здесь в течение ближайших минут. В противном случае, как только кофе сварится, я сам попробую напоить им ее.
— А что, если она… то есть я хочу сказать, прежде чем доктор доберется сюда?..
— Я тоже об этом думаю, Делла.
Они немного помолчали, потом Мейсон продолжил:
— Все же я не считаю, что следует всерьез опасаться такого исхода. Насколько я помню, чтобы вызвать смерть, снотворному требуется довольно много времени.
— Но чем дальше, тем больше оно всасывается в организм, а значит, тем опаснее с каждой минутой становится состояние девушки, верно?
— Несомненно.
— Кстати, кофе уже закипает.
Из носика чайника, несколько раз булькнув, вырвалась ровная струйка пара. Делла убавила пламя.
— По-вашему, это та девушка, которая вчера прилетела с Дрейком из Лас-Вегаса, а потом исчезла из юридической библиотеки?
— Не знаю, — сказал Мейсон. — Я продолжаю думать о существовании двух сестер Кейлор или хотя бы двух девушек, пусть не имеющих родственного отношения друг к другу, но, по крайней мере, обладающих внешним сходством.