Дело Николя Ле Флока

Паро Жан-Франсуа

— …Подружкой Николя.

— Ах! Ну, оно и к лучшему, раз вы все знаете. Между ними, знаете ли, всегда словно ландыш расцветал…

— Расцветал ландыш?

— Ну, не ландыш, конечно, но чувства были, а временами настоящее

пламя разгоралось. Надобно знать, когда я удалилась в Отей, где начала новую жизнь, с улицы Фобур-Сент-Оноре ко мне приходит служанка — помочь моей кухарке. Малышка очень мила и болтлива. Я ее разговорила, а потому в курсе всего, что делается в моем заведении. Она сказала мне, что как-то раз наш Николя наткнулся на молодого человека, и сходство этого молодого человека с ним самим его очень поразило. В общем, он изрядно разволновался. Ну, и как мне казалось, должен был бы задаться вопросом. Сатин узнала об этом и теперь бедняжка прямо больная стала от тревоги.

— Это его сын.

— Совершенно справедливо! Луи, вот как его зовут. Сатин его всегда прятала, из деликатности, из скромности. Подумайте сами, ну какая может быть семья у полицейского комиссара и девушки для утех! А комиссар наш, как говорят, еще и маркиз! Но мальчик отлично воспитан, коллеж у монахов и все такое, как положено! Все сделано, чтобы он далеко пошел.

Николя не слышал продолжения диалога. Сердце его сильно заколотилось, грудь захлестнула волна счастья. Ничто больше не имело для него значения. Он потерял своего старого короля, Сартин вознесся в заоблачные выси, а его собственное будущее покрыто мраком. Отныне ему следует ожидать лишь неприятностей и злопамятства. Презренные куртизаны, те, кто всегда держат нос по ветру и карабкаются наверх посредством интриг, возможно, станут преследовать его и оскорблять, при любой возможности давая ему почувствовать утрату покровителя. Но какое это имеет значение? Отныне иной груз упал на весы его судьбы. В нескольких туазах от него сидела Полетта и своим сочным простонародным языком расписывала достоинства его сына. Более дорогого подарка судьба преподнести ему не могла. Подобно свободному океану, который он созерцал ребенком на берегу в Батце, жизнь забирала и одаривала. И, словно вода покидает берег перед двенадцатой волной, уносящей все, что встретит на своем пути, тоска и тревога разом покинули его. В минуту, когда удача, казалось, окончательно от него отвернулась, судьба подарила ему сына.

Ла Марса, июнь 2001 — май 2002

Перевод Е. Морозовой