Дело о черной вдове. Записки следователя (сборник)
Шрифт:
Тем временем Сокольский проверил Игоря Мирошниченко по милицейским базам. Оказалось, что это ранее судимый за изнасилование Игорь Дужкин. По приговору суда он отсидел восемь лет, а когда освободился, женился на некой Алисе Мирошниченко и взял ее фамилию. Через год он развелся, но фамилию жены себе оставил и уже как Мирошниченко устроился на работу в банк. С такой неприглядной биографией Дужкин автоматически попадал под подозрение в убийстве и изнасиловании Юли. Его объявили в розыск, и через день оперативники задержали Игоря Дужкина-Мирошниченко, скрывавшегося на загородной даче родителей его бывшей жены.
Уже сам факт, что подозреваемый прятался от милиции,
Сейчас ей предстояло провести первый допрос подозреваемого, ранее уже судимого за изнасилование. Затравленно озираясь на своих конвоиров, тот волком смотрел на нее, и Зое стало не по себе от этого взгляда, столько ненависти в нем было. Чтобы оперативники, доставившие на допрос еле стоящего на ногах Дужкина, не оказывали на него психологического давления, она безапелляционно выставила их за дверь.
– Снимите с задержанного наручники и побудьте в коридоре, – потребовала она.
– Может, его это, к батарее пристегнуть? – предложил оперативник.
– Не надо. Я буду допрашивать его без наручников, – твердо заявила она.
– Зоя Юрьевна, и для нас и для вас будет спокойнее, если мы поприсутствуем на допросе, – настаивал опер.
– Я сказала: ждите в коридоре! – сказала она тоном, не терпящим возражений.
Розыскникам ничего не оставалось, как подчиниться, и Зоя осталась с задержанным наедине. Сидя напротив, тот растирал затекшие от стальных браслетов руки и исподлобья наблюдал за ней. Зоя тем временем приступила к заполнению бланка протокола допроса, который начинался с данных о личности допрашиваемого. Дужкин, недоверчиво косясь на нее, назвал ей свою новую фамилию.
– Мирошниченко – это фамилия вашей бывшей жены. До женитьбы вы были Игорем Дужкиным, – напомнила ему Зоя. – Вот здесь распишитесь, что предупреждены об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний, – попросила она.
Дужкин молча расписался в протоколе допроса.
– Вы взяли себе новую фамилию, чтобы скрыть судимость, из-за которой вас не приняли бы на работу в банк? – задала она риторический, в общем-то, вопрос.
– А вам хотелось бы, чтобы я всю жизнь ходил с таким позорным пятном в биографии? – с вызовом ответил Дужкин. – Вот благодаря таким, как вы, я и получил судимость за преступление, которого не совершал, и отсидел по приговору от звонка до звонка.
– Знаете, Дужкин, перед тем как вызвать вас на допрос, я полистала ваше прошлое уголовное дело. Ни во время досудебного следствия, ни на суде вы свою вину в инкриминируемом вам преступлении не отрицали, а наоборот, чистосердечно во всем признались, что суд, кстати, учел при вынесении вам приговора как смягчающее обстоятельство.
– А то вы не знаете, как выбиваются эти «чистосердечные признания», – с упреком бросил он. – Вот сейчас за что меня задержали? Раз я уже был, подчеркиваю, невинно осужден, хотите теперь на меня еще и убийство повесить?
– Пока что вы проходите по делу об убийстве Юлии Быстровой как свидетель. По нашей информации, вы были последним из ее коллег, кто видел ее живой и здоровой. А доставить вас на допрос под конвоем нам пришлось потому, что после того, как было совершено это преступление, вы без объяснения причин не вышли на работу и домой не вернулись. Это дало нам повод подозревать, что вы подались в бега. Согласитесь, основания для вашего задержания вы дали нам сами, – резюмировала она.
– Ну, в общем-то, да, – признал он. – Но поймите и вы меня. У меня уже есть печальный опыт общения с вашими так называемыми правоохранительными органами – удивительно, что я вообще тогда выжил. Поэтому, как только я узнал, что Юлю убили, а все видели, как мы с ней с той вечеринки ушли вместе, ну и решил, что нету мне резона вам попадаться. Вы ж докопаетесь, что я ранее судимый, и начнете меня прессовать по полной. Так что для здоровья лучше в бега податься, чем опять пережить весь кошмар вашего так называемого следствия.
– Можете поверить мне на слово, я, как следователь прокуратуры по особо важным делам, вам гарантирую, что мое расследование будет непредвзятым и объективным, – заверила Зоя.
– Вы знаете, а я вам почему-то верю, – посмотрев ей в глаза, сказал он. – Поверьте же и вы мне: я никого не убивал. В тот вечер я проводил Юлю до подъезда и все. О том, что ее убили, я узнал от нашей секретарши, когда звонил в банк предупредить, что опоздаю из-за того, что моя маршрутка застряла в пробке.
– Да, был такой звонок, мы проверяли, – согласилась Зоя. – А с мужем Юли вы были лично знакомы?
– Нет, не видел его никогда. Юля говорила, что разводиться с ним собиралась, но у них маленький ребенок, и она надеялась, что все у них еще наладится. Мне она, конечно, нравилась, но, пока была замужем, я с ней поддерживал только дружеские отношения. Знаете, после всего того, что мне пришлось пережить из-за ложного обвинения в изнасиловании, которого, повторяю, не было, поскольку все с той девкой было по обоюдному согласию, я не уверен, что у меня вообще с женщинами что-нибудь получится, – признался он.
– Игорь, раз вы все время возвращаетесь к тому, что вас незаконно осудили, давайте тогда расскажите, не для протокола, что там осталось за строкой приговора? – попросила она.
– Да история, в общем-то, банальна, – горько усмехнулся он. – Гулял в кабаке с друзьями, там познакомился с одной девочкой не очень тяжелого поведения, ну и кровь молодая взыграла, только ведь из армии пришел, мой дембель мы тогда и отмечали. В общем, привез я ту девицу крашеную к себе домой, всю ночь мы с ней, ну вы понимаете, а наутро за ней ее брат приехал. Ты, говорит, сестренку мою несовершеннолетнюю изнасиловал, так что если не хочешь, чтобы она на тебя в ментуру заяву накатала, с тебя две штуки баксов. Оказалось, девахе той и взаправду шестнадцать недавно только стукнуло, она при братце мне паспорт свой предъявила, видимо, специально таскала его с собой, чтобы таких лохов, как я, на бабки разводить.