Дело о последнем параде
Шрифт:
— Ты чево, падла, пацанов бьешь?! — Раздалось сзади.
Борис выхватил из кармана пистолет и оглянулся. Никто не захотел повторить.
Стас, придя в себя, медленно поднимался. В его руке был нож. Но воспользоваться им не успел.
Борис уже сунул пистолет в карман и схватил лом, стоящий у стены, как будто это была ивовая удочка. Удар, рев Стаса и нож выпал на пол из перебитой руки.
— Прости, начальник, — прохрипел Стас.
Борис ничего не ответил. Он поднял лом и четыре раза двинул им Стаса в живот, будто пытаясь пригвоздить к полу. Бандит хрипел, извиваясь на полу. И его рта вытекала кровь и только что выпитое пиво. Борис еще раз поднял лом и одним ударом раскроиил череп Стаса, кинул лом на его тело и повернулся к остальным бандитам.
— Бригадир, — несмело начал один из них. — Зря ты так.
— Ее
Минуту молчания никто не открывал, но минут пять никто не открывал рот. Бандиты боязливо косились на Бориса, а тот опустошенно — на мертвую девушку.
«Как же ты, Катенька-дурочка попала в мясорубку вместо Нины»? — думал он. Как же ты не сообразила назваться этим кретинам? Ведь была бы цела. Должна была уцелеть в любом случае. Это я виноват, что связался с дешевыми отморозками. Стас, чтоб ему Там было неспокойно — только здоровые кулаки, здоровая задница и здоровый член. Ума всегда хватало от таких держаться подальше. Сегодня — не хватило. Девчонку жалко. Где найдешь, чтоб было на что взглянуть, и поговорить, и никогда не бояться, если поговорил немного о лишнем? Такая лишний раз не чмокнет, но для тебя «Кресты» взорвет, если ты там сидишь. Надо было с ней почаще говорить о делах. Тогда она бы сообразила: сегодня лучше посидеть в Питере. А если бы знала о делах? — Вычислила бы, куда я сегодня направляюсь, приехала сюда и увидела лежащую девчонку Даутова. Обваренную как сосиску и с разбитой головой. И узнала: главный в операции я. Осталась бы она после этого со мной? Не осталась бы. Так, что тупой ублюдок Стасик разлучил бы нас в любом случае. Зачем я в это дело полез? Получить свои двести тысяч и соскочить? Я же и раньше так говорил: возьму двадцать, возьму пятьдесят. И — все. Пусть дальше шустрит молодняк, которому такие баксы только снятся, я с Катей стал бы просто жить. Может, кафешку завел бы. Но нет, понадобились эти сотни, будь неладны. Кстати, по такому льду ходишь — лучше не думать. Если заказчика прижмут, и он расколется, Даутов за один день из меня навертит диетический собачий корм. Ладно, что о себе? Вот, из Кати считай, сам навертел. Как же без нее-то? Есть же детская песенка: «Весь мир — бардак, все бабы — б…». Эта была когда-то профессиональная. Только разве это имеет какое-то значение, если Катя ждала ребенка, моего ребенка»?…
— Ладно, наконец, сказал он. — Ее — в мою машину. А с этим — Борис показал на Стаса, делайте что хотите. Можете сжечь вместе с домом.
И он вышел наружу. За ним, переваливаясь, шел браток с Катей на руках.
Трудно сказать, легче было бы Алексею Нертову или тяжелей, узнай он о том, что случилось в недостроенном ресторанчике на Выборгском шоссе, который сгорел в вечер даутовских именин. Узнай он, от чего злая шутница Судьба уберегла Нину, подкинув на ее место другую девушку. У Алексея работы прибавилось. Теперь он действительно не отходил на шаг от Нины. Даутов так ему и сказал: даже если я напьюсь и позову тебя чокнуться — откажись, но Нину не бросай. Даже если я тогда скажу, что тебя увольняю — стереги ее до утра. Потом премиальные получишь.
Арчи уверял бизнесмена — местные гопники, давно ненавидящие «новых русских» отгородивших пляж забором, просто не упустили случая сорвать зло на одиноком госте. Даутов делал вид, что согласен, но все равно спрашивал Николая: «А если бы эти простые гопники напали на Нину»? Кстати, в свою версию и сам Арчи не очень верил. С районными анискиными он перетряс всю местную гопу, иногда практикуя то, что в официальных бумагах именуется «недозволенными методами». Нет, никто в тот вечер вблизи не шастал.
Но ни сыщик, ни Даутов не знали, что Денис был не один. Знали об этом лишь двое. Точнее, Нина знала, а Нертов лишь догадывался. Он так и не понял: кому же принадлежал браслет. Нина никому ни слова не сказала о спутнице Дениса, как той и не было вовсе.
С побитым женихом Алексею поговорить не удалось. Денис отлеживался в приличной больнице, где вежливые секъюрити сидели на каждом этаже. К больным пускали лишь тех, кого они хотели видеть. А охранника Нины Денис видеть не пожелал. Кстати, не желал увидеть и свою невесту, а та, к удивлению Алексея не торопилась подобно Ярославне возложить на опухший лоб суженого «бебрян рукав». У Нертова было лишь одно объяснение: браслет, в качестве вещдока хранившийся дома, не выпал из кармана Дениса. Он соскочил с руки некой незнакомки. Но о находке Нертов Нине не сказал, а та не собиралась отвечать на наводящие вопросы, сводимые к одному: с кем она застала жениха?
Впрочем, на вопросы и ответы времени было немного. День отлета во Францию — приближался.
Глава 4. Русское безумство
Чуть больше недели прошло со дня их прилета на Лазурный берег, но Алексей уже начал уставать от Нининых выходок. Казалось, она вела себя также как те русские князья, да представители богемы, волею судеб очутившиеся на некогда самом престижном для соотечественников курорте: то пыталась в пух и прах проиграться в казино, то внезапно приказывала остановиться возле живописного домика на горном склоне, чтобы прицениться. А то убегала среди ночи шляться по сверкающим огнями увеселительным заведениям или по темным безлюдным пляжам.
Что касалось всяких игрищ — Нертов еще бы это пережил, мол, не мои деньги тратит взбалмошная девчонка. Если уж сэр Уинстон Черчилль, Рокфеллеры, да и великий Федор Шаляпин не гнушались выбросить деньги на рулетку в Монте-Карло, что уж говорить о новых русских! Но больше, чем разорением это обычно не грозило. А вот прогулки…
Даже перед трапом самолета предусмотрительный Даутов очередной раз напомнил падчерице, чтобы она была разумной девочкой и во всем слушалась своего охранника. Да уж куда там! Едва лайнер набрал высоту, Нина капризно заявила, что теперь она сама себе хозяйка, а потому, Алексей не должен постоянно играть в шпионов и наступать ей на пятки. Здесь, мол, не Россия, где под каждым вторым кустом можно натолкнуться на стадо диких гопников. Нертов сначала пытался отмолчаться, но девушка, явно вызывая его на ссору, сообщила, что будет лично проверять бдительность своей охраны. «Как»? — «Увидите, если сумеете меня найти на Лазурном берегу».
Затем Нина начала вслух размышлять, как хорошо, в то время, пока охрана будет «дрыхнуть, одурев от южного солнца и симпатичных француженок», удрать и познакомиться с каким-нибудь принцем.
— Если он не свернет на утро вам шею, а я не свяжусь с отчимом и не отправлю вас обратно в вагоне из-под мороженых устриц, как Чехова, — мрачно заметил Алексей.
— Ой, какой же вы строгий, — Нина надула губки, — неужели ревнуете? — Мне еще Света рассказывала, что с вами рядом жить просто невозможно. Нет, лучше расскажите, как вы меня охранять будете, может, хотите за ногу ночью держать? — Девушка скинула туфельку и, слегка приподняв стройную ножку, как Маугли, дразнящий красных собак, пошевелила пальцами…
И дальше — в том же духе. Кончилось все тем, что Алексей, не выдержав, отсел от Нины к трем своим коллегам, летевшим в том же самолете и, надеясь спокойно проанализировать ситуацию, закрыл глаза.
Вся затея Даутова с организацией поездки Нертову не понравилась. Хотя на время увезти его падчерицу из Питера следовало, особенно, после происшествия на именинах, но организовать все надо было не так. Ни один из коллег Алексея никогда не был ни на юге Франции, ни в Монако. А Даутов не дал даже времени, чтобы предварительно туда слетать, осмотреть виллу, где придется жить, самим встретить самолет с Ниной, наконец. Если уж шеф так трясется за безопасность падчерицы, то заботиться о ней следовало более тщательно, чем просто выделить четырех сопровождающих, причем одного из них — салагу, которого Нертов не знал, но вынужден был включить в группу по требованию клиента.
Последние питерские дни определенно показали, что за Ниной идет охота. Да, несколько раз некто промахивался. И на Конюшенной площади, о которой почему-то Даутов сразу же не рассказал новому охраннику, и на ферме, куда Алексей не пустил девушку, и в машине, в которой погибла Марина. Правда, здесь было непонятно, кому и зачем понадобилось организовывать взрыв. Может, кто-то охотился в данном случае не за падчерицей Даутова, а за ее женихом? По поводу инцидента в лесу тоже были сомнения: кого же поджидали бандиты — Дениса Петровича или его невесту? А если, как говорят юристы, произошла ошибка в объекте, когда преступник, губит не того, кого желает? Ошибка, от которой страдают и вовсе посторонние люди? А может, правда, во всех случаях бандиты ошибались? — От этой мысли у Нертова пробежал холодок по спине.