Дело о спасении телезвезды (Сборник новелл)
Шрифт:
***
Немного поблуждав в районе Измайловского парка, я отыскал заветный домишко, который, надо признать, сильно поразил мое воображение обилием стекла и вычурной псевдоготикой. Словом, типичное новорусское пристанище с двухъярусными кельями.
Попасть в дом можно было только минуя центральный холл, дорогу в который преграждало некое подобие контрольно-пропускного пункта с внушительным металлоискателем. Вместо более соответствующего окружающей роскоши консьержа в позолоченной ливрее меня окликнул высунувшийся из окошечка стеклянной будки толстомордый мент-охранник. На его несколько хамоватый вопрос "куда?", я подчеркнуто вежливо назвал номер квартиры, после чего мент втянул башку обратно в окошко и защелкал какими-то тумблерами. Через некоторое время он высунулся и пробурчал:
– Никого нету.- И сделал
– Эй, командир, погоди!- Я непроизвольно дернулся в его сторону, однако зафиксированная на стопоре вертушка пресекла мое поступательное движение вглубь.- Как это никого нет? Мне ж на сегодня было назначено. Я журналист, вот, пожалуйста,- я продемонстрировал ему свои потрепанные редакционные "корочки",- у меня интервью с Рустамом Викторовичем. Задание редакции.
Мент скосил глаза на мой аусвайс и после некоторой паузы, возможно потребовавшейся ему для сличения вклеенного фотообраза с оригиналом, пробурчал:
– Рустам Викторович уехал. Часа полтора назад.
– А жена? Жена его должна быть дома.
– Я ж тебе русским языком говорю - никого нет. Жена его еще вчера вечером уехала и с тех пор не появлялась.
– Куда уехала? С кем?- Вопрос вообще-то был идиотский.
С этим не преминул согласиться и охранник, который довольно гоготнул и, снова высунувшись, спросил:
– Ты, мужик, совсем плохой, что ли?
Откуда я знаю? Мне, знаешь ли, чужие бабы не докладываются, с кем и где ночи проводят. Да и мужья ихние, кстати, тоже.
Проглотив плоскую, как кокарда, ментовскую шутку, я попросил его передать господину Мамедову мою визитку, на которой начертал нижайшую просьбу незамедлительно позвонить мне по очень важному делу. Мент ухмыльнулся, однако визитку все ж таки забрал. Определенные сомнения в том, что он вручит ее по назначению, равно как и в том, что Мамедов тотчас же кинется перезванивать мне на трубу, конечно, были. Но с другой стороны - ну не сидеть же действительно тут целый день на лавочке в ожидании хозяев, которые сегодня, может быть, и не появятся. В конце концов, надо еще определиться с ночлегом. В свое время, наведываясь в Москву, я, помнится, пару раз останавливался в "Метрополе". Однако по нынешним меркам, боюсь, мне по карману только что-нибудь типа Дома колхозника или эконом-класса в зале ожидания для транзитных пассажиров на Ленинградском.
Н-да, остается лишь гордиться своей непорочной репутацией, в том смысле, что бедность это вроде как не порок. Хотя, проблема ночлега - это ничто по сравнению с фактом внезапного исчезновения Татьяны.
Что-то мне не нравятся эти штуки. Ой, не нравятся! Я снова набрал заветные семь цифр, и тот же голос в очередной раз подтвердил, что абонент (то бишь Татьяна Николаевна Ненашева) в настоящее время ни мне, ни кому бы то ни было недоступна.
***
Я уже почти добрел до станции метро, когда бог весть откуда взявшаяся БМВ, взвизгнув тормозами и обдав меня порцией грязной воды, остановилась как вкопанная, едва не наступив мне на пятки. Я сиганул в сторону и, смачно выругавшись, решительно направился на разборки, благо настроение сопутствовало обстановке. Признаться, очен-но хотелось с кем-нибудь сцепиться. Передняя дверца "бомбы" медленно открылась, и из нее неторопливо показался на свет божий... Стас Дробашенко. Он же - Стас Колтушский. Он же Дробь.
Он же - Виннету...
Лет десять назад имя Стаса Дробашенко с придыханием произносили в определенных, весьма специфических, кругах, в которых тогда довелось повращаться и мне.
Стас был бригадиром одной из наиболее безбашенных команд, которая приводила в священный трепет жителей Всеволожского и Красногвардейского районов. Уроженец маленького поселка Колтуши (что в получасе езды от города - отсюда и прозвище Колтушский), Стас в совершенстве овладел всеми нюансами мелкого и среднего рэкета, получив, в соответствии со своей фамилией и привычкой шмалить по окнам кооперативных ларьков из охотничьего ружья, устрашающую кликуху Дробь. Что касается меня, то я сошелся с ним в период недолгой учебы в Институте физкультуры имени товарища Лесгафта (хоть убей, не вспомню, что это за еврей и чем он был знаменит). Дробашенко тогда занимался стрельбой из лука и, говорят, мог бы весьма преуспеть в этом деле, достигнув, как минимум, звания мастера спорта международной
Однако где-то году в 94-м в лесочке, что близ Кирпичного завода, приключился небольшой конфуз - случайные грибники обнаружили на косогоре неприятного вида неостывший труп, у которого из правого глаза торчала тяжелая хвостатая стрела. Поднялся привычный в подобных случаях кипеж, и менты, сработав на удивление оперативно, прихватили Стасика в электричке в районе Кушелевки. Что немудрено, поскольку за плечом у Дробашенко помещался лук. Спортивный, а потому весьма внушительных размеров. Тогда для Стасика все закончилось более-менее хорошо: на суде адвокат сумел убедить судью в том, что Стас действительно находился в непосредственной близости от места совершения преступления, действительно имел при себе лук, однако этот самый лук играл исключительно декоративную роль. Как оказалось, Стас с детства бредил книгой "Властелин колец", а потому в более зрелом возрасте вступил в клуб поклонников Толкиена и в тот злополучный день принимал участие в ролевых играх продвинутых толкиенистов, изображая короля эльфов. Несколько приглашенных на суд свидетелей подтвердили пристрастие Стаса к высокохудожественной прозе, после чего суд был вынужден признать его вину недоказанной. Менты явно остались недовольны таким поворотом событий и обложили его со всех сторон, вследствие чего Стас был вынужден на некоторое время свалить из Питера. Так он объявился в первопрестольной, огляделся, прижился и, по слухам, окончательно превратился в столичного жителя. Как говорилось в известном кинофильме, "В Москву надо ехать, брат.
В Москве - вся сила. Я вот здесь немного разгребу..." - ну и так далее. Словом, со дня нашей последней встречи водки утекло более чем немерено...
Минут через пять после того, как закончились традиционные земляческие лобызания и восклицания, я сидел в кожаном, потрясающе мягком "бээмвэшном" кресле, и Стас, с соответствующими обстановке прибаутками, катил в направлении Садового кольца. Пресекая любые попытки возражения с моей стороны, он принял решение незамедлительно отметить нашу встречу, благо его рабочий день на сегодня был фактически завершен. Не могу сказать, что я был безумно обрадован, однако же в нынешней ситуации встретить земляка и бывшего коллегу по вредному цеху было все-таки приятно. Опять же представился случай лишний раз не спускаться в это чертово московское метро, которое всегда доставало меня замысловатостью своих постоянно пересекающихся линий.
Оказалось, что Стас уже давно отошел от "бычьих" дел, третий год работает замом в службе безопасности весьма солидной конторы и стрижет, по его собственному выражению, очень даже неплохие лавэшки. Самое удивительное, что откуда-то он был в курсе и моей журналистской карьеры, по поводу которой отпустил парочку довольно метких определений. Надо сказать, что меткость всегда была одной из наиболее сильных сторон Стаса. За это в свое время его собственно и ценили Валера-Бабуин, Жора Армавирский и другие, не менее уважаемые люди.
***
После третьей смены блюд и пятой смены графинчиков я вспомнил, что в Москву приехал не только за тем, чтобы на халяву выпить и пожрать (Стас вовсю демонстрировал московское хлебосольство, а я, махнув рукой, просто отдался чрево- и горлоугодию). Отлучившись в сортир, я сделал очередную попытку связаться по сотовому с Татьяной, но абонент по-прежнему категорически не желал быть доступным. Непринятых входящих от господина Мамедова также зафиксировано не было. Вот ведь сволочь!
Слегка приведя себя в порядок с помощью холодной водопроводной воды, я понял, что сейчас самое время заняться поиском жилья. Однако Стас снова оказался на высоте. Как выяснилось, у его конторы в Москве имеется парочка выкупленных частных квартир для проведения разного рода конфиденциальных бесед, приватных встреч и банальных блядок. Сориентировавшись на местности, Стас прикинул в уме маршрут до ближайшей из них, и буквально за десять минут мы домчались до весьма уютной однокомнатной халупки на Сретенке. Обстановка роскошью не блистала, но душ, телефон, а главное, тахта, в квартире имелись. Взяв с меня честное комсомольское слово, что я не буду блевать по углам, Стас пожелал мне "спокойной ночи" и вручил ключ от входной двери. Вкупе со своей визиткой, где на белом фоне золотым тиснением были выведены его имя, фамилия и номер телефона.