Дело о стопроцентном алиби
Шрифт:
– Вы куда-то спешите, Руслан? Нам больше пяти часов лететь.
– Зачем же вы выдали военную тайну? – я сокрушенно покачал головой. – Не лучше ли было усыпить меня…
Страшными глазами я посмотрел на пустой бокал.
– Или вы уже?..
Самуил засмеялся и вынырнул, наконец, из недр холодильника. С ловкостью циркового эквилибриста он в двух руках держал пять тарелок и тарелочек. С нарезанным лимоном, сыром, какими-то копченостями… Я посмотрел на все это с некоторым удивлением.
– Планируете грандиозную попойку?
Хозяин развел руками.
– Просто не знаю ваших вкусов, поэтому достал все, что может пойти под коньяк.
– Вы переоцениваете мою щепетильность, – сказал я. – Я человек простой и способен закусить коньяк соленым огурцом. Впрочем, такой коньяк закуски не требует.
Приняв мои слова за намек, Самуил сам разлил коньяк по второму разу. Бокал я взял, но строго погрозил Самуилу пальцем.
– Напрасно вы стараетесь меня споить. Я все равно не отстану, пока вы не расскажете мне о базе и ее обитателях все.
Самуил задумчиво покрутил бокал в руке, глядя на завораживающее взгляд плескание темно-янтарной жидкости.
– Все не расскажу, Руслан, сколько бы вы не приставали. Но многое рассказать придется, именно это мне и не нравится. Ваше здоровье!
– Ваше.
Выпив, Самуил поморщился, словно прекрасный коньяк вдруг обернулся дрянным самогоном прямо у него во рту. Потянулся было к тарелкам, но передумал, махнув рукой. Развернул перед собой голограмму какого-то довольно пространного документа, пододвинул ко мне.
– Подпишите это, пожалуйста.
– Что это? – не только подписывать, но и читать я пока не спешил.
– Ограниченное соглашение о неразглашении служебной тайны. Стандартная форма для временно привлеченных сотрудников.
Я ожидал чего-то подобного, поэтому без новых вопросов повернул документ поудобней и стал читать. Внимательно. По ходу чтения делая отметки. Наконец, я вернул документ Самуилу с четырьмя подчеркнутыми мною участками текста.
– В таком виде не подпишу, – сказал я.
Самуил вздохнул.
– У вас отвратительная привычка читать документы перед подписанием, Руслан.
– Что поделать, – я развел руками. – У всех свои слабости. Зато я не курю!
Самуил начал быстро вносить изменения в текст. Только на последнем отмеченном отрывке притормозил.
– Это-то вас чем не устраивает?
– У нас свой кодекс, – пояснил я. – Боюсь, в свете одного из его положений, трактовка этого пункта может выглядеть неоднозначной.
На несколько секунд Самуил замер в неподвижности. Затем его пальцы снова ожили.
– Хорошо… А если так?
Я снова взял документ и снова прочитал. С самого начала и полностью. Хозяин машины хмурился, но, как мне показалось, со скрываемым одобрением. Подумав немного, я поставил свою подпись.
– Ничего, что не кровью?
– Ничего, это же ограниченное соглашение, Руслан, – Самуил свернул голограмму. – Предлагаю скрепить подписание коньяком.
Помедлив, я кивнул.
– Не возражаю, но после этого спрячьте бутылку. Желательно так, чтобы я не смог ее отыскать. И начинайте уже говорить.
Прятать коньяк Самуил не стал, но, выпив, сел на диван, предложив мне расположиться на кресле.
– Мне кажется, вы слишком молоды, чтобы помнить глозианский конфликт, Руслан? – начал он.
– А мне кажется, что вы не настолько старше меня, чтобы говорить подобные фразы, – парировал я.
Самуил со смехом вскинул руки.
– Согласен! Когда конфликт закончился, вы, по всей видимости, еще не родились, а я был ребенком. Но чем он закончился, знают все. Это нельзя назвать победой, но глозиан мы остановили. Подписали мирный договор… потеряв три с половиной планеты.
Я подавил зевок. Хотелось услышать что-то новое, а не строчки из учебника новейшей истории. Но Самуил решил, что без этой преамбулы не обойтись.
– Худой мир лучше доброй ссоры, – наставительно произнес я.
– Вы не представляете, Руслан, насколько он худой… – куда-то в сторону произнес Самуил. – Но к этому я еще перейду. А знаете ли вы, почему мы смогли остановить армию Глоза?
Он ждал ответа и мне пришлось пожать плечами.
– Торжество человеческого оружия. А также беспримерный героизм и все такое прочее. И вообще, наше дело правое.
– Безусловно, – Самуил усмехнулся. – И про правое дело, и про героизм – поддерживаю без всякой иронии. А вот насчет торжества человеческого оружия не все так просто. И по мощи наступательного вооружения, и по совершенству оборонительных систем мы врагу уступали.
Я вздрогнул. Не знаю даже, от чего больше – от услышанного признания или от жесткости, с которым Самуил произнес слово «враг». Сейчас, в пору подчеркнутого дружелюбия и взаимного расшаркивания между двумя расами, предпочитали, даже вспоминая прошлое, употреблять эвфемизмы «противник», «сторона конфликта» и тому подобное.
– Никогда не задумывались, Руслан, почему, остановив наступление врага, мы не вернули себе утраченное? Почему не пошли дальше, почему не добились настоящей победы? Нет, не надо цитат, скажите свое мнение?
– Боюсь, кроме цитат мне нечего сказать, – признался я. – Недостаточно информации. Что-то мне подсказывает, что этой информации есть у вас, и вы мне сейчас ответите на свой же вопрос.
Самуил улыбнулся. Черты лица, только что напряженные и жесткие, разгладились.