Дело о светящихся пальцах
Шрифт:
– Ясно из-за чего – из-за того, что ее по моей вине ошибочно арестовали и, в общем, бросили тень на ее репутацию. После того, что мистер Мейсон сделал со мной в суде, – криво улыбнулся Натан Бейн, – вряд ли бы нашелся кто-то, кто бы в этом сомневался, включая меня.
Некоторые присяжные сочувственно улыбнулись.
– Кстати, сколько вы ей заплатили?
– Ей – две тысячи долларов и пятьсот долларов – вознаграждение адвокату.
– А теперь, будьте любезны, продолжайте, опишите подробнее арест.
– Мы распылили флюоресцентный порошок на эту шкатулку с драгоценностями.
– И насколько я понимаю, порошок не распыляли в другом месте?
– Нет,
– И что случилось?
– Время от времени я и нанятый мною частный детектив проверяли содержимое шкатулки и сверяли его со списком. Все оставалось в неприкосновенности до того, как в моем доме появилась Нелли Конуэй. Как раз в это время из шкатулки пропала бриллиантовая подвеска, я имею в виду не саму подвеску, а ее синтетическую имитацию, надеваемую, как правило, на приемы. Я пригласил Нелли Конуэй и под благовидным предлогом выключил свет в комнате, включив одновременно ультрафиолетовый источник света. Когда мы с частным детективом сделали это, то ее пальцы засветились в темноте. Это была косвенная улика, и на ее основании мы пришли к выводу, как потом оказалось ошибочному, что хищением драгоценностей из шкатулки занималась Нелли Конуэй. Мистер Мейсон искусно доказал в суде, что наши обвинения ни на чем не основаны.
– И чем закончилось все это дело?
– Нелли Конуэй была оправдана, и очень быстро, нужно сказать.
– Судом присяжных?
– Да, сэр.
– А теперь, – задал вопрос Гамильтон Бергер, – относительно тех трех таблеток, что были найдены в корзинке согласно показаниям доктора Кинера. Были ли вы там, когда корзинку обследовали?
– Да, сэр, я присутствовал при этом.
– И как поступили с теми тремя таблетками?
– Полицейские их осмотрели и приобщили к делу в качестве вещественного доказательства и… ну когда стало выясняться, что подмена таблеток, исходя из всех возможных вариантов, могла быть совершена подзащитной, я рассказал полицейским, что недавно разговорился с подзащитной о деле Нелли Конуэй и его деталях и что подзащитная захотела взглянуть на шкатулку с драгоценностями. По ее просьбе я открыл секретер, достал из него шкатулку и дал ей взглянуть на нее.
– Она дотрагивалась до нее?
– Да. Она взяла ее в руки.
– Кто-нибудь еще дотрагивался?
– Нет, сэр. Примерно в это же время брат подзащитной, он был наверху, позвал ее, и она вернула мне шкатулку. Я быстренько положил ее на секретер и отправился за ней наверх.
– Позже вы сообщили полиции об этом?
– Да, сэр. Я сказал им, что частицы флюоресцентного порошка, который все еще оставался на шкатулке, возможно… ну, в общем, я высказал предположение полицейским, что неплохо было бы взглянуть на эти три таблетки под ультрафиолетовым светом.
– Они сделали все это в вашем присутствии?
– Да, сэр.
– И что произошло?
– Показалось слабое, но характерное флюоресцентное свечение.
В публике раздался сдавленный вскрик, затем по залу пошло шушуканье. И в этот момент Гамильтон Бергер, как будто вспомнив о времени, на которое раньше не обращал внимания, выразительно посмотрел на настенные часы в зале суда и сказал:
– Ваша честь, я, кажется, превысил время до перерыва на десять минут.
– Именно так, – ответил судья Ховисон, показывая своим тоном, что он сам настолько заинтересовался этой драматической стадией показаний, что не заметил, как пробежало время.
– Прошу прощения, – скромно промолвил Гамильтон Бергер.
– Перекрестный допрос, судя по всему, – продолжил судья Ховисон, – займет весьма значительный
Судья Ховисон покинул зал заседаний, и одновременно в зале возник гул голосов. Мейсон повернулся к Виктории Брэкстон:
– Вы дотрагивались до шкатулки с драгоценностями?
– Да. Мне было любопытно. Я спросила о ней Натана. Он провел меня вниз и открыл секретер. Когда мы возвращались наверх, он оставил ее на секретере. В то время я одна касалась шкатулки, другие это сделали позже.
– Кто – другие?
– Как же, это Джим и Джорджиана.
– Вы видели, как они дотрагивались до шкатулки?
– Нет, но когда они спустились вниз, Джорджиана спросила меня, почему шкатулка с драгоценностями Элизабет Бейн не заперта. Поэтому если они видели ее, то должны были дотронуться до нее. Джорджиана любопытна до невозможности.
– А Натан Бейн дотрагивался до нее, когда он передавал ее вам, не так ли?
– Как же, конечно. Я об этом не подумала.
– А кто положил ее снова в секретер? Он?
– Думаю, экономка.
– Словом, старая как мир история, – саркастически заметил Мейсон. – Каждый в доме дотрагивался до шкатулки, все подходили к секретеру, но окружного прокурора все это мало волнует, так как ему нужно во что бы то ни стало доказать вашу виновность. И он сознательно накручивает перед перерывом эмоции до кульминационной точки, с тем чтобы ощущение вашей виновности сохранилось у присяжных до завтрашнего заседания. Как бы ни призывал судья Ховисон к объективности, это ощущение останется. Впрочем, так происходит всегда, когда доказательством по делу является флюоресцентный порошок. Случай выглядит таким драматичным, светящиеся кончики пальцев так убедительны, что все теряют разум. Скажите, а не мог ли Натан Бейн открыть дверь спальни жены, взять таблетки с блюдца и подложить отравленные?
– Нет… не думаю, по крайней мере, не в моем присутствии.
– Блюдце находилось рядом с дверью?
– Да. Если бы он открывал дверь и заглядывал, он мог бы подменить, но он не заглядывал. Но не мог ли он подменить их, когда они были у Нелли Конуэй в том пузырьке?
– Не забивайте себе голову этим, – прервал ее Мейсон, – я уже думал о такой вероятности и постараюсь раскрутить эту гипотезу при перекрестном допросе Бейна. Именно сейчас я хочу получить от вас ответ на один конкретный вопрос: не мог ли Натан Бейн подменить таблетки после того, как Нелли Конуэй при вас положила их на блюдце рядом с кроватью вашей сестры?
– Нет, это невозможно.
– А когда вы дотрагивались до шкатулки и прикоснулись, таким образом, к флюоресцентному порошку?
– Это было около пятнадцати минут четвертого утра. Мы сели в самолет в 1.45 и добрались домой около половины третьего ночи.
– И вы сразу же пошли в комнату Элизабет?
– Совершенно верно.
– Все трое?
– Да.
– Не вешайте носа, – приободрил ее Мейсон, когда заместитель шерифа взял ее за руку.
– Не беспокойтесь, – ответила она и направилась за полицейским к выходу для арестованных.