Дело о таинственном наследстве
Шрифт:
Глаза у мокрого господина тоже были закрыты. У ног его валялась груда одежды.
– Антон Иванович, что же это такое? – возмущенно спросил доктор.
Вася при этом имени мгновенно насторожился и подпрыгнул еще ближе, дабы получше рассмотреть мокрого господина.
– Не знаю, – прошептал Антон Иванович тихо-тихо, все еще не открывая глаз.
Зато их наконец-то открыла собака. Взвизгнув от ужаса перед холодным докторским взглядом, щенок метнулся с рук Антона Ивановича. Доктор быстро вышел в коридор и резко произнес:
– У
Василий, сопоставив мокрый пиджак господина, страх собаки и странноватый запах в передней, хихикнул. Несчастная псина, видимо, мирно спала на лавке среди теплых вещей. А потом Антон Иванович начал класть туда пальто… Вот она спросонья и испугалась, шуганулась ему на руки, да и одежду за собой своротила. Любая недавно родившаяся собака на ее месте описалась бы от такого страху тоже!
Скача на одной ноге, Вася вернулся к столу. Доктор, сердито захлопнув дверь, опять сел рядышком и продолжил свои объяснения. Но юноша слушал плохо. Было очень досадно, но в темной прихожей, да за грудой вещей было совершенно невозможно рассмотреть этого Антона Ивановича подробнее. Вроде он, а может, не он… Нет, скорее, все-таки не он…
– Значит, надежды, что два наших таинственных дела как-то связаны с персоной Антона Ивановича, растаяли, – грустно подвела итог Наташа.
Друзья сидели под старым каштаном в маврюшинском саду. Доктор перетянул Васину ногу эластичной повязкой, предварительно смазав ее вкусно пахнущей мазью. Ноге сразу же стало гораздо легче. Вася даже смог потихоньку добрести до Наташи, чтобы сообщить ей утренние известия.
– Васенька, ну ты точно уверен, что это не он?
– Да нет, барышня, не точно. Тот вроде выше и осанка другая. У этого вроде волосенки хилые, а у моего вполне нормальная прическа. Этот худ до невозможности, мой тоже худощав. Нет, Наташа, не знаю…
– И я не знаю, что теперь делать! Если это не Антон Иванович все проделал, то получается, существует все-таки две тайны, а не одна: истории с графом и происшествие с чайным столиком. Понимаешь, Вася, – волновалась Наташа. – Чтобы разгадать, что за истории с графом случаются, у нас есть, ну ниточки, что ли. Много уже чего известно, и люди известны, которые прямиком историй этих касаются. Худо-бедно, но мы можем продолжать эту загадку разгадывать. А вот со второй тайной… Ведь я надеялась, что Антон Иванович – это тот человек, с которого мы можем наши изыскания начать. Теперь же я вообще не знаю, с кого или с чего нам начинать… Ох…
Она была очень расстроена. Всегда особенно не любила вот такие вот тупики. Они означали, что надо отправляться обратно туда, откуда все и началось. Думать и действовать тоже следовало по-другому. А этого ужасно не хотелось. А с другой стороны…
– Ну ладно, – вздохнула она, смешно наморщив нос. – Значит, так нужно. Начнем тогда сначала или с чего-либо совсем другого, ну, например, с моих завтрашних именин.
– Или с того, что в дуло револьвера был залит свинец, – тихо произнес Вася.
Наташа, как это часто бывало с ней, когда Вася произносил что-то неожиданное, открыла рот.
– Да, барышня. Я провел вчера эксперимент, о котором вам говорил, и кое-что стало ясно. В ствол пистолета залили свинец, создав тем самым несокрушимую пробку. Граф стреляет, пуля понимает, что ей совершенно некуда лететь, и пистолет взрывается, любовно пожалев его хозяина… Вот примерно как это было. И вот вам мои размышления на сей счет.
Вася достал из внутреннего кармана пиджака небольшой листок и мешочек с остатками револьвера.
– Я думаю, при разговоре с графом это должно пригодиться. Если очень постараться, наверное, можно обнаружить какую-либо другую причину – отчего взорвался пистолет. Но даже если она и существует, то я ее не вижу, а уверен именно в этой.
– Вася, может, ты сам все графу расскажешь, я же не понимаю как?.. – растерянно пробормотала Наташа.
– Хорошо, Наталья, расскажу. Только «как» – это, собственно, уже дело второе, а вот «кто»? Я надеюсь, граф не состоит в клубе самоубийц?
– Нет вроде, – прошептала Наташа.
– Тогда «кто», по моему скромному разумению, выходит на первый план…
Наташа была потрясена. Одно дело какие-то неясные догадки, предположения. Другое – когда со всей очевидностью возникает непреложный, опасный факт. Что графа хотели убить!
– Знаешь, Васенька, – она пристально посмотрела на друга. – Во многих приключенческих книжках, когда собирается много-много народу, начинают обычно происходить самые интересные события. Ну убийства там, например… – и тут же больно хлопнула себя по губам, покраснев от досады за сказанное. – Вот глупая, что говорю! Я просто подумала… Нет, вернее, я что-то такое чувствую. Чувствую, что должно произойти нечто, что нам может помочь, чтобы немножко побольше обо всем узнать. Как это говорят, развязка, да?
– Да, развязка. Все правильно вы говорите: там, где много народу и узнать можно многое. Только, Наталья, я думаю, что хватит в одиночку расследованиями заниматься. Как будет случай, сразу же все, что мы с вами узнали, расскажите кому-нибудь сведущему в подобных делах. А сами готовьтесь к празднику… И простите, может, и не получится на именины к вам прийти. Как предрекает Никольский, пик боли на сегодня-завтра придется. Так, может, и лежать даже буду…
Наташа грустно кивнула.
– Так что вы, барышня, уж без меня – поглядывайте, слушайте. А еще лучше, – и он пожал Наташину руку, – просто радуйтесь и веселитесь. Ведь все, что действительно нам нужно, всегда приходит само.