Дело о золотых рыбках
Шрифт:
– А это не придает им несколько отталкивающий вид? – спросила Делла Стрит.
– Придает, для непосвященных. Некоторые называют вуалехвостых мавританских телескопов «рыбками смерти». Чистейший предрассудок. Люди всегда относятся так к черному цвету.
– Думаю, мне бы они не понравились, – сказала Делла.
– Как и многим людям, – согласился Фолкнер, как будто предмет разговора не интересовал его. – Официант, принесите мой заказ на этот столик.
– Конечно, сэр. А заказ вашей дамы?
– Подайте на ее столик.
– Фолкнер, – сухо произнес Мейсон, – не уверен, что мне нравится ваш стиль поведения. Вы обедали с этой дамой, кем бы она ни была, и...
– Все в порядке. Она не станет возражать. Ее совершенно не интересует то, что я собираюсь рассказать.
– Что же ее интересует?
– Деньги.
– Можете назвать ее имя?
– Салли Мэдисон.
– И она занимается вымогательством?
– По-моему, да.
– Тем не менее, вы пригласили ее в ресторан.
– Почему бы и нет?
– А потом ушли к нам и оставили ее в одиночестве? – спросила Делла Стрит.
– Мне хотелось поговорить о деле. Ей такой разговор показался бы неинтересным. Ситуация известна ей детально. Нет необходимости тревожиться о моей спутнице.
Дрейк взглянул на Перри Мейсона. Официант подал пирог с мясом для него, салат из креветок для Деллы Стрит и Мейсона и консоме [крепкий бульон из мяса или дичи] для Харрингтона Фолкнера.
Салли Мэдисон, оставленная в одиночестве, подправила косметику на лице, на котором сейчас застыло тщательно отработанное выражение скромной честности. Казалось, ее нисколько не интересовали ни Харрингтон Фолкнер, ни люди, к которым он присоединился.
– Кажется, вы не испытываете к ней враждебности, – сказал Мейсон.
– Нет, нет, – поспешил подтвердить его догадку Фолкнер. – Очень приятная молодая женщина, насколько может быть приятной вымогательница.
– Если вы не собираетесь читать жалобу и повестку, позвольте мне ознакомиться с ними, – попросил Мейсон.
Фолкнер передал ему документы.
Мейсон развернул их и быстро пробежал взглядом.
– Кажется, этот Элмер Карсон заявляет, что вы неоднократно обвиняли его в том, что он причинял вред вашим рыбкам, что обвинения эти необоснованны и сделаны со злым умыслом. Карсон требует десять тысяч в качестве компенсации за фактические убытки и девяносто тысяч в порядке наказания.
Казалось, Фолкнера практически не интересовали претензии, предъявленные Элмером Карсоном:
– Не стоит верить ни единому его слову.
– Что это за человек?
– Был моим партнером.
– Вместе продавали золотых рыбок?
– Слава Богу, нет. Разведение рыбок – мое хобби. Мы занимались торговлей недвижимостью. У нас была корпорация. Каждому из нас принадлежала треть акция, остальные – Дженевив Фолкнер.
– Ваша жена?
Фолкнер прокашлялся и несколько смущенно произнес:
– Моя бывшая жена. Я развелся с ней пять лет назад.
– И вы не можете поладить с Карсоном?
– Нет. Он резко изменился, по неведомой мне причине. Я предъявил ему ультиматум. Дал ему возможность представить предложение купли-продажи. Сейчас он всеми возможными способами пытается получить максимальную цену. Все эти вопросы несущественны, мистер Мейсон. Я разберусь с ними сам. С вами я хотел поговорить о защите моих рыбок.
– Не об обвинении в клевете?
– Нет, нет. Здесь все в порядке. У меня есть девять дней. Может произойти очень многое.
– И не о вымогательнице?
– Нет. И здесь все в порядке. Она меня не волнует.
– Только о рыбках?
– Именно. Но вы понимаете, мистер Мейсон, мой партнер и вымогательница связаны с этим делом.
– Почему вы так заботитесь об этих рыбках?
– Мистер Мейсон, я вывел особенную разновидность вуалехвостого мавританского телескопа и горжусь этим. Вы не можете себе представить, сколько умственного и физического труда потребовалось для выведения этой разновидности. А сейчас рыбкам грозит смерть от болезни жабр, и возбудитель этой болезни был умышленно помещен в аквариумом Элмером Карсоном.
– В своей жалобе он заявляет, что вы обвиняете его в попытке преднамеренного убийства рыбок, и именно в связи с этим обвинением он требует компенсации.
– Он сделал это, нет сомнений.
– У вас есть доказательства?
– Вероятно, нет, – мрачно признал Фолкнер.
– В этом случае, вам грозит выплата крупной суммы в качестве компенсации.
– Вероятно, – с готовностью согласился Фолкнер, как будто этот вопрос сейчас не интересовал его.
– Вы не особенно обеспокоены такой перспективой.
– Не стоит создавать себе трудностей заранее. У меня и так достаточно неприятностей. Возможно, я недостаточно четко объяснил ситуацию. Действия Карсона, направленные на причинение мне беспокойства, меня совершенно не волнуют. Сейчас меня интересует только спасение рыбок. Карсон знает, что они умирают. В действительности они умирают по его вине. Он знает, что я должен вынести их для лечения. Именно поэтому он предъявил в Суд иск, заявив, что рыбки являются собственностью корпорации, а не моей личной собственностью. То есть, рыбки являются частью недвижимости, принадлежащей корпорации, а я намереваюсь вынуть из стены аквариум и вынести его вместе с рыбками из офиса. Такие действия можно представить попыткой раздела общего имущества, что Карсон и сделал, уговорив судью выдать ему временный ограничительный приказ. Поверьте, Мейсон, он прав. Проклятый аквариум действительно является частью недвижимости. Я хочу, чтобы вы обошли этот приказ, Мейсон. Я хочу, чтобы рыбки и аквариум получили правовой статус моей личной собственности. Я хочу, чтобы этот приказ был отменен быстро и бесповоротно, и считаю вас именно тем человеком, которому под силу такое дело.
Мейсон взглянул на девушку, сидевшую за столом Фолкнера. Казалось, ее совершенно не интересует происходящий разговор. На ее лице, как картинка на фарфоровой чашке, застыло неискреннее выражение невинности.
– Вы женаты? – спросил Мейсон Фолкнера. – Женились ли вы еще раз после развода?
– Да.
– Когда вы завели интрижку с Салли Мэдисон?
На лице Фолкнера появилось и мгновенно исчезло выражение удивления.
– Завел интрижку с Салли Мэдисон? Да не заводил я с ней никакой интрижки!