Дело об убийстве без мотива
Шрифт:
Минут через пять он заметил появившуюся на пляже фигуру мужчины. Кто же это? Бунгерт напряг зрение… Вроде, Ненашев. Точно он. Поставил себе шезлонг не рядом с Лианой, а отгородившись от нее шезлонгом Рудольфа. Да он же боится ее, Рудольф и раньше замечал.
Спрыгнув с волнореза и на какое-то время уйдя под воду, Бунгерт направился к берегу.
– Здорово плаваете, мистер Бунгерт, – Алекс восхищенно помотал головой.
– Слушай, да брось ты этого «мистера», – с легким раздражением сказал Рудольф. – Я ведь уже говорил, зови меня по имени.
Ненашев неуверенно кивнул:
– Хорошо… Рудольф.
– Пока ты изображал из себя статую посреди бескрайних морских просторов, мы с Алексом тоже обсудили заявление Акмана, – вступила в разговор Лиана, не поднимая головы.
Рудольф неопределенно хмыкнул, не выказав особой заинтересованности.
– Да? И что думает Алекс? – бросил он.
Прежде чем ответить, тот прочистил горло.
– Мне тоже кажется, что, как бы нелепо это не выглядело, мистер Акман говорил серьезно. Я согласен с миссис Виртанен…
Лиана издала не то стон, не то рычание, развернулась и села на шезлонге. Смерила с головы до ног взглядом Ненашева, затем повернулась к Бунгерту.
– Ну что с ним делать, а? Может, мне его отшлепать? Алекс, тебе сколько – двадцать пять?
– Двадцать шесть.
– Тем более. Чего ж ты ведешь себя, словно тебе двенадцать? Если будешь продолжать в том же духе, я велю тебе называть меня тетей Лианой и не буду позволять гулять после девяти вечера.
Ненашев натянуто засмеялся.
– Лиана, – выдавил он из себя, – я и так смущен вашей красотой, не доводите меня до полного онемения.
Лиана снова посмотрела на него, на сей раз с заметным одобрением.
– Если ты сделаешь над собой еще одно усилие и станешь называть меня Ли, я разрешу тебе принести мне стаканчик сухого мартини.
Алекс соскочил с шезлонга с такой поспешностью, словно солдат, получивший приказ лично от самогo верховного главнокомандующего, и зашагал к навесу, под которым выстроились холодильники.
Рудольф вздохнул с утрированной горечью.
– Вот как? Значит, ему позволено говорить комплименты?
– Ну… это долго объяснять, – Лиана махнула рукой и засмеялась.
– Почему все висты всегда достаются наглым мальчишкам? – задав этот риторический вопрос, Бунгерт тоже направился к холодильникам.
Вернулись они вместе. Рудольф держал в каждой руке по банке пива, а Алекс, протянув Лиане запотевший стакан, поставил на столик рядом с ее шезлонгом блюдце с оливками, за что заслужил еще один одобрительный взгляд.
– Видишь, Рудольф, еще пара вистов, – поддела Бунгерта Лиана.
Ненашев собрался было что-то сказать, но его перебила плавная мелодия – звонил коммуникатор на запястье Лианы. Та бросила взгляд на экран и, прежде чем принять вызов, встала и отошла на несколько шагов в сторону. Видеоизображение она включать не стала.
– Да. Да, слушаю.
По мере того, как незримый собеседник говорил, лицо женщины обретало все более злое выражение.
– Послушай, Акман, – сделав над собой очевидное усилие, она заговорила достаточно спокойным голосом. – То, что ты сукин сын, еще можно терпеть. Но вот то, что ты гордишься этим…
Лиана резко прервала связь.
– Вот так, мальчики, – сказала она почти весело, приложившись к мартини. – Как только что выяснилось, я никуда сегодня с Акманом не еду. Его величество изволило передумать.
Глава 3
В гостиной коттеджа номер четыре находились двое. Тино Росси, хозяин коттеджа на эти два дня, развалился в кресле. На столике рядом с ним стояла почти полная бутылка виски и стакан, на данный момент пустой. Видимо, Тино сделал-таки паузу в процессе заправки организма горючим, и Фил Дикерсон решил этим достопамятным моментом воспользоваться для разговора.
Впрочем, говорил в основном он. В предложенное кресло он садиться не стал, предпочитая расхаживать по комнате. Речь его была возбужденной, маленькие близко посаженные глазки пылали, седые волосы, произрастающие в основном по краям вытянутой головы, пребывали в беспорядке.
– Это черт знает что, Росси, черт знает что! Мы кто – нашкодившие дети? А кем себя возомнил Акман? А? Мы должны немедленно пойти к нему!
Тино изобразил вопрос чуть приподнятой бровью. Говорить ему было лениво, клонило в сон.
– Ты спрашиваешь, зачем? – перевел Дикерсон. – Я скажу. Мы поставим вопрос ребром. Пусть выкладывает карты на стол! Или признается в идиотском розыгрыше – а я больше чем уверен, что кроме розыгрыша и быть ничего не может, – или… Пусть называет имя!
– Допустим, он назовет твое, – вяло проронил Тино.
На мгновение Дикерсон лишился дара речи. Затем заговорил, стараясь придать голосу холодную высокомерность. Получалось так себе, голос звенел и менял тональность.
– По-моему, ты забываешься, Росси. Может, тебе стоит проспаться?
Тино зевнул, даже не потрудившись прикрыть рот ладонью.
– Да? – сказал он без всяких эмоций. – Возможно, ты и прав. Тогда оставь меня одного, невежливо спать при госте.
Дикерсон похватал ртом воздух, издал пару-тройку нечленораздельных, хотя и явно недовольных звуков и… стих.
Можно было взять и уйти, можно было даже хлопнуть дверью, только стоило ли тогда вообще приходить?
Можно было поискать способы поставить наглеца на место. Нельзя сказать, что это простая задача, Росси всегда защищен мощной броней цинизма, а алкоголь эту броню, похоже, только укрепляет. Но, предположим, получилось бы. Все опять сводится к тому же – Дикерсон пришел сюда, чтобы обрести союзника, а не устроить конфликт.