Дело оперское. Рокировка

Суконкин Алексей

«Паджеро» пронесся мимо КП на выезде из города. Знакомые гаишники махнули руками, Роман кивнул в ответ. Отъехав от города километра на три, Роман повернулся к Ивану:

— Ну, рассказывай!

— Да вот, решил развеяться. Покровку давно не видел.

— Вы нашли убийц?

— Ищем… — неопределенно отмахнулся Иван.

Роман понимал, что Иван ничего ему не скажет, если дело у них не идет, но продолжал интересоваться. Его забавляло, как опер пытается скрывать то, что известно всем.

Проезжая по Покровке, Иван вертел головой во все

стороны. Красный джип он увидел за забором еще издалека, и лишь приблизившись метров на сто, убедился, что это именно та машина, которую он искал.

— Вот и все! — он удовлетворенно потер руки и, достав из кармана мобильник, набрал номер телефона Юрьева: — Петрович, машина на месте. «Чисто пацанов» пока не видно. Указания?

— Когда назад? — послышалось в трубке.

— Когда назад? — переспросил Иван у Романа.

— К вечеру, — отозвался Роман.

— Вечером.

— Хорошо. Помогай коллегам, если что… и сильно не напивайся.

Вадим отключился.

Иван показал Виктору, который должен был оставаться в магазине, фото Слона и Фиксы:

— Если увидишь их, позвони на мой сотовый. Добро?

— Отчего же не добро? Позвоню. Если появятся…

Пока Шилов не уехал из деревни, он, со свойственной ему наглостью в решении оперских задач, окликнул на окраине молодого парня:

— Слышь, брат…

— Чего надо? — парень в начале шарахнулся от джипа в сторону, но потом, присмотревшись, подошел ближе.

— Слышь, я не местный… — Иван сделал вид, что ему трудно задать такой вопрос. — Я не местный, и не знаю… у вас тут, что по чем?

— Тебе что именно надо? — прямо спросил парень: — Травой или как?

— А «или как» у вас как?

— Нормальный, не жаловались…

Парень смотрел на опера глазами человека, который заключал контракт на миллион долларов…

— А попробовать можно?

— Можно, — кивнул парень, и наконец спросил: — А ты кто такой? Откуда приехал?

— С Владивостока. Иваном меня зовут… люди знают… я в теме…

— Меня Саньком зовут. Говори куда подъехать, к тебе пацан подскочит, с ним и будешь говорить, я этой темой сейчас не занимаюсь — у меня за наркоту условный срок пока не снят…

Иван прикинул — снова ехать ему сюда не хотелось, дабы не засветиться перед Слоном и Фиксой, а купить гашиша хотелось.

— Давай в Семеновске стыканемся… не в напряг?

— Если дело стоящее, то не в напряг, — сказал Санька. — Сколько брать будешь, много?

— В начале надо посмотреть качество, — усмехнулся Иван, прикидывая, что уж больно легко он развел парня на «проверочную закупку».

— Качество у нас хорошее. Дерьмо не делаем… ну, так где будет «стрела»?

— Пивнуха возле парка. Знаешь?

— Знаю.

— Давай часа в три…

— Добро. Как я твоего человека узнаю?

— Он тебя сам узнает. Ты будь в этой же одежде, я ему расскажу…

— Легко.

— Ну, давай…

Иван на прощание пожал парню руку.

Роман, наблюдавший всю эту сцену, сказал Ивану:

— Тебе

лучше бандитом быть. Ты на него больше похож, чем на опера…

Иван рассмеялся:

— Так я и есть — беглый уголовник…

— Это как? — не понял Роман.

— Старая история. Потом как ни будь расскажу…

Вечером Иван вернулся в кабинет.

— Машина стоит у дома бабки Слона, — сообщил он. — Самого Слона я не видел, сориентировал охранника. Если охранник что увидит, позвонит.

— Ясно, — кивнул Вадим.

— Договорился еще на закупку гашиша. Завтра должны подъехать из Покровки и привезти на пробу немного, — удивил Иван своего начальника.

— Когда ты успеваешь? — усмехнулся, удивленно, Вадим.

— Само так получилось. Не смог удержаться.

— Ясно…

— Я свободен? — с надеждой в голосе спросил Иван.

— Иди, отсыпайся. Завтра много дел предстоит сделать.

Заскочив в магазин, и набрав немного еды и бутылку вина, Иван поднялся к себе домой. После ухода жены он жил один. Вино пошло хорошо, и Иван не заметил, как выпил полбутылки. Ему было тридцать три, казалось бы, расцвет сил, возраст Христа. Но вот ушла с дочкой жена, не выдержав ритма его работы, сам он начал попивать в одиночку…

Где же всему край? Где в этой жизни счастье?

Вся жизнь у него протекала в работе. Как большинство настоящих оперов он и жил-то, можно сказать, только работой. Он не спал ночами, не ел сутками, не вылезал из грязи человеческих отношений неделями, но чувствовал себя здесь гораздо нужнее, чем в семье. Сам он этого объяснить толково не мог. Озабоченная близким разрывом отношений супруга как-то повела его к психологу, который посоветовал поменять цели в жизни. Но как поменять эти цели, если Иван жил этими погонями, засадами, схватками, сбором улик и доказательств, стравливанием преступных группировок между собой, внедрением в преступную среду под видом знатного урки, оперативным сопровождением дел до самого суда. Если он получал удовольствие, когда преступный авторитет Самурай, державший в страхе всех коммерсантов города, получал длительный срок за доказанные убийства, когда прикрываемый высшими чинами городской милиции сбытчик наркоты Валет садился надолго за решетку, или когда под забором от рук своих корешей заканчивал свои веселые, но никчемные для общества дни преступный авторитет Саня Лось…

Вот и ушла супруга в надежде хоть так повлиять на жизнь…

Кто её осудит? По-своему она все же права. Жизнь-то идет. Только вот с кем её делить? С кем потом вспоминать свою былую молодость?

Иван просто не верил, что доживет до старости. Он лучше многих в этой жизни знал, как хрупка человеческая жизнь и как легко любой без исключения человек, может с ней расстаться. А еще при такой работе… в большой игре…

Какая жена выдержит это? Какая жена поймет, что опер живет не для семьи? Кто поверит, что опер живет для результата, для торжества справедливости и законности…