Деловое соглашение
Шрифт:
— Все нормально. — И действительно, все было замечательно. А ведь рождение ее дочери могло бы пройти совершенно по-другому, если бы не Джонни. Она будет вечно благодарна ему за это.
— Нет-нет. — Ласковая улыбка озарила его лицо. — Как только я увидал ее, она похитила мое сердце. Она такая лапочка. — Джонни оглянулся на родственников, сюсюкающих с младенцем. — Кажется, она им нравится. Но не так сильно, как мне. Как ты думаешь, я буду ее баловать?
— Конечно. Отцы всегда балуют маленьких девочек. — (Буря эмоций отразилась на лице Джонни.) — Ведь она красива? — спросила Эммелин, глотая внезапно подступившие слезы.
— Да. Но не прекрасней, чем ты.
Эммелин замерла, внимательно глядя на него. Он говорил так серьезно, что она верила ему. Джонни
Эммелин от всего сердца желала, чтобы волшебная картина — молодая и любящая супружеская пара с новорожденным ребенком — была реальной. Пусть это будет истиной! Пусть эти люди действительно любят друг друга, а не изображают то, чего нет на самом деле!
— Да, малышка настоящая Брубейкер. Во всех смыслах слова! — воскликнул Большой Дедди.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Эммелин испытывала странное ощущение дежа вю, наблюдая за женихом и невестой, скользящими в танце по паркету бального зала. Год назад, почти день в день, она была на свадьбе Норы и Чака, которые вышли в этот же зал для своего первого вальса. Теперь, год спустя, невеста была не менее восхитительной, а жених не менее представительным. Невооруженным глазом было видно их взаимное обожание и любовь. Фелисити Ловенстоун была очень счастливой женщиной. Выйти замуж так скоро после разрыва помолвки — для большинства женщин недоступная мечта. Эммелин сомневалась, что окажется такой же удачливой после развода с Джонни. Сглотнув комок, она постаралась отбросить мысли о том, что ее собственный разрыв с мужем уже близок. Часы их союза отсчитывали последние песчинки, и Эммелин старалась насладиться оставшимися днями их с Джонни совместной жизни. Она чувствовала себя беспомощнее, чем когда-либо. Затуманенным взором она наблюдала за новобрачными с непривычным для себя чувством зависти.
Когда они получили приглашение на свадьбу Фелисити, и Эммелин, и Джонни были удивлены. Фелисити писала, что встретила свою истинную любовь — банкира, миллионера Понтера Говарда Циммермана Третьего. Приглашение получила вся семья Брубейкер.
Даже Эммелин, которая не принадлежала к этому клану, пришлось признать, что, хотя староватый, лысоватый Гюнтер и в подметки не годится Джонни, Фелисити казалась счастливой.
Эммелин обвела глазами зал и внезапно поняла, что стоит на том же месте, где встретила той злосчастной ночью Ронни Шумахера (если это действительно его имя). Воспоминания больше не мучили ее с такой силой, как раньше, но тем не менее, вздрогнув от неприятного ощущения, она обхватила себя руками и поискала глазами Джонни.
Огромный зал был переполнен гостями. Симфонический оркестр играл вальс. Прием был в полном разгаре. Шампанское лилось рекой.
Наконец Эммелин улыбнулась — она увидела Джонни на другом конце зала. Джонни стоял, великолепный в своем смокинге, держа на руках двухмесячную Розанну. Ее крошечное личико едва выглядывало из пышных кружев платьица и чепчика. Он вел разговор с матерью Фелисити, которая — тут улыбка снова тронула губы Эммелин — поглаживала их дочку по головке. Они достигли счастливого примирения, которого и заслуживали. Глубоко вздохнув, Эммелин прислонилась к прохладной мраморной колонне, пытаясь отрешиться от грустных воспоминаний, связанных с этим залом. В ее жизни многое изменилось с тех пор, как она была тут. Еще две короткие недели, и они с Джонни объявят о своем разводе, а вскоре она останется одна. Капли пота проступили у нее на лбу, и Эммелин внезапно снова стало нехорошо. Она отыскала салфетку и промокнула виски. Мысль
Не желая предаваться унынию, Эммелин сделала мужественную попытку отбросить печаль. Она двинулась на поиски мужа и дочери, желая быть вместе с ними. Впереди еще много случаев, чтобы предаваться печали. Но это будет потом.
Когда она пробиралась сквозь толпу, то заметила профиль Джонни и двинулась к нему.
Через минуту она добралась до места, где находился Джонни, и остановилась, глядя в недоумении. Странно, но на руках у него не было ребенка. Очень странно. Джонни никогда не отдавал девочку, даже ее собственной бабушке. Еще более странным был тот факт, что он успел сменить смокинг на пиджак и флиртовал с симпатичной молодой женщиной, которой Эммелин не знала. Но, прежде чем чувство ревности заполнило ее, Эммелин похолодела от ужаса. Это был не Джонни Брубейкер. Она шагнула назад, сразу ослабев, а сердце ее было готово выскочить из груди. Невероятно, но факт — мужчина был тем самым Ронни Шумахером, с которым она встретилась ровно год назад на этом же самом месте. Раскрыв рот, Эммелин смотрела на человека, полностью изменившего ее жизнь. Минуту, показавшуюся ей бесконечной, она наблюдала, как этот негодяй вкрадчиво ухаживает за кем-то, льстя и соблазняя. С чувством облегчения Эммелин отметила, что женщина, по-видимому, оказалась более опытной, чем она год назад. Еще несколько слов, и та резко отстранилась, исчезая в толпе.
Тем не менее Ронни не казался смущенным. Глаза охотника бродили по залу, выискивая другой подходящий объект для флирта. Эммелин раздумывала, подойти к нему или нет. Сколько раз она представляла себе эту встречу — что она ему скажет и как. Хорошо отрепетированный диалог вылетел у нее из головы, оставив растерянность и нерешительность.
Однако, взяв себя в руки, Эммелин глубоко вздохнула и приготовилась встретиться со своим соблазнителем. Она должна дать ему шанс ради Розанны. Кровь не водица — пусть он хотя бы знает, что у него есть ребенок, пусть сам решает, принять или отвергнуть свою дочь. Неважно, что эта встреча неприятна ей, этот разговор необходим ради блага Розанны.
Она шагнула, и глаза Ронни скользнули по ней. Он явно ее не узнал. Эммелин сразу вспомнила этот наглый, похотливый взгляд, терзавший ее столько месяцев. Собравшись с духом, она решительно протянула ему руку и отметила, что голос дрожит совсем чуть-чуть. Глаза Ронни обежали ее фигуру и плотоядно загорелись. Эммелин вся сжалась от отвращения.
Ронни приподнял бровь и ухмыльнулся.
— И вам привет! — Мерзкий тон его голоса полоснул ее как бритвой, оживляя воспоминания, которые заставляли ее чувствовать себя никчемной и уродливой. Как могла она пасть до того, чтобы уступить этому… слизняку, этому жиголо?
Тот оперся о стену и протянул ей руку:
— Рад познакомиться. Ронни Розенкранц.
— Розенкранц?.. Должно быть, вы не отсюда.
Ронни пожал плечами.
— Да, но я бываю тут. А вы со стороны жениха или невесты?
— Невесты. — Хотя это было неважно, Эммелин не могла сдержать любопытство. — А вы?
Ронни загадочно рассмеялся.
— Меня вообще нет в списке гостей, я в городе проездом. Услышав музыку, я сказал себе: Ронни, дружище, здесь ты найдешь все, чего пожелаешь. Это великолепный способ скоротать вечерок, если вы понимаете, что я имею в виду.
— Да, понимаю.
Эммелин охватила ярость, вытеснившая страх, который преследовал ее целый год.
— Ну так как, развлечемся?
— О да. — Выдавив улыбку, она кокетливо пожала плечами. — Правда, мы старые знакомые.
— То есть? — Ронни ее явно не помнил. — Это вряд ли. Я не забыл бы такую красивую женщину.
— Ну ничего, я напомню. Это произошло здесь, в этом зале, почти год назад.
— Да? И вы…
— Вы с приятелями заключили пари. Припоминаете? Речь шла о невинности городской барышни.