Дембельский аккорд
Шрифт:
– Пусти! – Взводный смел Валетова с жесткого сиденья и припал к окуляру прицела. – Ага, задергались! Это вам не плюшками баловаться... – Юрий в какой уж раз включил рацию. – Закир, ты чего это здесь шоу устраиваешь? Каскадером раньше был, что ли?
– Товарищ лейтенант, товарищ лейтенант! – неожиданно рявкнул в шлемофонах голос Простакова. – Да скажите же им, они же меня сейчас просто на хрен!.. Вон, уже заходят! Ой, ептытьская мать!
Мудрецкий прислушался, нырнул на свое место и высунулся из люка. Так и есть: «крокодилы» нашли себе новую игрушку. Разделились, неторопливо заходили с двух сторон, принюхиваясь к жертве
– Гора – двадцать три, ты чего, совсем без парашюта прыгнул? И на голову приземлился? Свои, браток, свои! Летел бы ты отсюда, в самом деле, а? Керосин-то нынче дорог, а ты его тут попусту тоннами жрешь.
– Та-ак, Тридцать пятый, ожил! – вместо вертолетчика снова влез генерал-»вэвэшник». – Слушай сюда, летеха...
– Гора – двадцать три, я – Сорок два тридцать пять, прекратите заход на цель! – казенным голосом лязгнул в эфир Мудрецкий. – Триста второй, прошу очистить канал, мешаете работать с авиацией! Как поняли, Триста второй? Прием!
– Нет, это ты меня не понял, Сорок два тридцать пять. – Генерал чуть не задохнулся от такой неслыханной наглости. – Ты еще не понял, с кем связался и что я с тобой сделаю! Значит, так: сейчас ты едешь к Триста шестьдесят шестому и ждешь меня там. В этом случае, даже если расслабишься, удовольствия все равно не будет, но будет не так больно. По крайней мере, не так долго, как если я к тебе сам добрался. Охренел, блин, уснул и видит сны – летеха генерала строит! Так вот, я тебе рожу в противогаз переделаю раз и навсегда, чтобы запомнил, кто ты такой, понял? Как понял, Тридцать пятый, прием?
– Гора – двадцать три, вижу, спасибо за помощь, всего вам и побольше! – Юрий с облегчением следил, как пара вертолетов уходит за Терек и явно не собирается возвращаться. Белая «Нива» бодро покатилась к расположению взвода – тут тоже вроде бы все в порядке. Можно заняться следующей проблемой.
– Триста второй, вы включились в чужую радиосеть и нарушаете правила связи. У вас есть свой канал, на нем и ведите неуставные разговоры. Поясняю, если до вас до сих пор не дошло: у меня прямой приказ не подчиняться никому, кроме Сорок два полста первого. Что вы там с Триста шестьдесят шестым делаете, когда встречаетесь, это не моя проблема, я в вашу личную жизнь не лезу. Если попробуете без разрешения проникнуть в мое расположение – предупреждаю, на нем имеется секретное имущество, а допуска у вас нет и дать вам я его не могу, я не министр обороны... к вашей большой радости. В зависимости от обстановки посты откроют либо предупредительный огонь, либо сразу на поражение. Сейчас обстановка сложная, так что будет, скорее всего, второй вариант. Как поняли? Прием!
Ответов раздалось сразу два – возмущенное хрипение и довольный хохот. Первым пришел в себя тот, кто хохотал.
– Триста второй, я – Сорок два полста первый! – Крутов хохотнул еще разок, шумно отдышался и продолжил: – Как он тебя, а? Мои службу знают, не то что твои раззвездяи! Так что теперь езжай в Шиханы и ищи того дежурного, с которым тогда разговаривал! Найдешь – не убивай, он мой! Я ему выставлю коньяк прямо с закусью – такой подарок мне прислал! Подарочек! Тот еще! Но, черт побери, как он тебя, а! И ведь прав, прав! Ну, что скажешь, Триста второй? Прием!
– Сорок два полста один, я – Сорок два тридцать пять, связь кончаю – кажется, у меня обстановка меняется. Выясню – доложу. Все, Тридцать пятый связь закончил. – Мудрецкий выключил рацию и полез наверх – встречать своих бойцов, возвращающихся из плена. Хоть и недолгого, а все-таки... В любом случае не на чай с плюшками съездили.
Первым из машины вылез какой-то смущенный Закир, следом, с видом победителя, Простаков. Ларев карабкался с заднего сиденья долго, постанывая и покряхтывая. Из-под кепки у него виднелась свежая полоса бинта. Потом показался – Юрий не поверил собственным глазам, протер их, схватился за бинокль – глава местной администрации собственной персоной. Воха, председатель сельсовета, гордо именующий себя мэром. Лучший друг младшего сержанта Простакова и несчастная жертва злобных химиков. Вылез, споткнулся, чуть не упал, тепло улыбнулся подхватившему его сибиряку.
Мудрецкий помотал головой, швырнул шлемофон в люк, надел кепку и отправился встречать делегацию.
Леха Простаков, увидев командира, вскинул автомат на плечо, четко отрубил по дорожной пыли три строевых шага и вытянулся по стойке «смирно».
– Товарищ лейтенант, докладываю: при выполнении задания произошло... Ну-у-у... – Тут младший сержант совсем не по-уставному оглянулся на поникшего бородача и сияющего мэра. Попробовал почесать затылок, болезненно поморщился и продолжил: – В общем, тут немножко не поняли мы с местным населением...
– Недоразумение, в общем, – подсказал Юрий. – Принял местную милицию за боевиков, погорячился. Бывает. Мы тут люди новые...
– Во-во, то есть так точно, товарищ лейтенант! – обрадовался Леха. – Недоразумение, значит. Все улажено, претензий ни у кого нет. Немножко погорячились.
– Это у вас друг к другу их нет, – уточнил Мудрецкий. – А у меня к вам имеются. Во-первых, товарищ младший сержант, задание вы не выполнили. Или вы все, что требовалось, в багажнике привезли?
– Никак нет... – опешил от такого приема Простаков. – Ну, не дали мне ничего – откуда я возьму-то?!
– А теперь мы переходим ко второму вопросу повестки дня! – Палец Мудрецкого качнулся, как ствол высматривающего цель снайпера, и уставился точно между глаз бородатого Закира. – Тут мы с одним местным Рэмбо по рации договаривались, что он доставит не только бойцов, но и тот груз, за которым они отправились. Или обещанного, как в пословице, три года ждут? Так я здесь не собираюсь столько времени торчать. Вот за что вам спасибочки – так это за повышенное внимание сразу двух генералов. Один из которых меня просто вздрючит, а второй вообще мне публично, то есть открытым текстом на общем канале, пообещал пару оч-чень извращенных способов смерти. И, как я догадываюсь, вполне способен свое обещание выполнить, чтобы перед армейским коллегой не опозориться. Кстати, может быть, кто-нибудь знает, чей это позывной – Триста два?
Местное население переглянулось, о чем-то поговорило негромко. Потом голос Вохи постепенно приобрел интонации, знакомые любому «духу», имевшему несчастье наступить на ногу любимому «деду». Язык был непонятен большинству присутствующих, но манера разговора не оставляла сомнений – в чем-то крутой Закир очень сильно провинился перед главой не самого большого в Чечне села. Причем провинился настолько, что главе уже все равно, сколько у крутого человек и сколько стволов. А может быть, отношения тут были еще сложнее, кто их разберет? Юг, как и Восток, – дело тонкое...