Демон-Апостол
Шрифт:
— Ты рисковала, сокровище мое, — тихо сказал Белстер Пони.
— Никакого риска, — ответила та, провожая взглядом незваных гостей. — Если бы они узнали меня, я бы просто убила их.
Дейнси даже рот разинула.
— А если бы они пригласили тебя пройти с ними в аббатство? — спросил Белстер.
— Чтобы исцелить мой глаз? — фыркнула Пони. — Церковь, из которой сбежал Эвелин, которая убила мою семью и терзала Смотрителя, такими делами не занимается. Монахи церкви Абеля помогают, если им самим это выгодно, и только тем, кто в благодарность поделится с ними золотом или властью.
Ее
— И снова мы должны поблагодарить Дейнси.
Маленькая женщина присела в неуклюжем реверансе.
— Это правда, Дейнси, — от всей души сказала Пони. — Уже сколько раз ты помогала мне! Понимаю, почему Петтибва и Грейвис любили тебя.
Дейнси залилась краской, захихикала, подхватила поднос и унеслась к одному из столиков.
— Хорошая девочка, ничего не скажешь, — заметил Белстер.
— И это, к несчастью, может погубить ее, — ответила Пони.
Белстеру хотелось сказать, чтобы она не впадала в пессимизм, но… язык не повернулся. В последние дни люди нового епископа — солдаты и монахи — так и кишели, куда ни глянь, как будто затягивая петлю вокруг Пони и всех жителей Палмариса.
Монах оставил Колин и Шамуса в маленькой комнате, где не было ничего, кроме трех кресел и небольшого камина. Огонь не горел, в дымоходе завывал ветер.
Шамус сел в кресло, закинул руки за голову и прислонился к стене, закрыв глаза. Хорошо знакомый с придворной жизнью, он понимал, что ожидание может затянуться надолго.
Колин, как и следовало ожидать, с этим смириться никак не желала — то принималась мерить шагами комнату, то садилась в кресло, то снова вскакивала. Но сколько бы она ни топала тяжелыми сапогами по деревянному полу, кузен никак не реагировал, и это, конечно, лишь подогревало ее нетерпение.
В конце концов, спустя час с лишним, она подвинула кресло к стене, уселась и вперила тяжелый взгляд в дверь.
Прошел еще час. Колин начала вслух выражать недовольство, но Шамус приоткрыл один затянутый дремотой глаз и напомнил ей, что епископ Де'Уннеро — глава светской и духовной власти в городе и у него есть дела поважнее, чем разговор с ними.
Колин глухо заворчала, откинулась к стене, скрестила под креслом ноги и изо всех сил стиснула зубы.
Прошел еще час, и еще. Колин по-прежнему то металась по комнате, то сидела, но ворчать перестала, ввиду полной бессмысленности этого занятия, — Шамус крепко спал.
В конце концов ручка двери повернулась. Колин вскочила, точно ее подбросило, и ткнула Шамуса в бок. Он открыл глаза. К их удивлению, на пороге стоял епископ Де'Уннеро.
— Сидите, — сказал он, хотя сам остался стоять. — Я хочу услышать ваш рассказ о том, что произошло на севере. Однако меня не интересуют ни детали сражений с монстрами, ни подробности местной обстановки. Я хотел бы услышать о тех, кто выступал в качестве ваших союзников и способен помочь нам в дальнейшем, если тьма снова опустится на мир.
— На этот вопрос легко ответить, — тут же откликнулся Шамус. — В сражениях нам помогали Пони и Полуночник. В лесу им нет равных.
Де'Уннеро неожиданно рассмеялся; его развеселило, как легко
— Ну да, Полуночник и Пони, — промурлыкал он, сел в кресло и подвинулся поближе. — Расскажите мне о них. Все, что знаете.
Шамус с любопытством и в то же время недоуменно искоса взглянул на Колин; оба заметили нечто странное в тоне епископа. Получалось, что его интересуют только два упомянутых героя. Как-то даже слишком уж интересуют.
— Они были в Кертинелле, когда вы туда прибыли? — продолжал нажимать епископ. — Или появились там позднее?
— Если быть точным, они прибыли на север задолго до нас, но именно в Кертинеллу, уже после того, как мы там оказались, — ответил Шамус.
— Когда? — взволнованно спросил епископ.
Шамус задумался, пытаясь вспомнить свою первую встречу с Полуночником и его прекрасной подругой. Точную дату он назвать не мог, но не сомневался, что это было где-то в начале калембра.
Де'Уннеро нетерпеливо повторил вопрос, и обоим его собеседникам стало ясно, что эти двое интересуют его отнюдь не только как возможные будущие союзники.
В конце концов, добившись более-менее вразумительного ответа на свой вопрос, епископ стал выпытывать у Шамуса, а потом и у Колин все, что им было известно об этой паре. Он даже о кентавре спросил — не видели ли они его. Шамус ответил, что ходили какие-то слухи, но сам он никого похожего не видел, и Де'Уннеро это сообщение явно обрадовало.
— Постойте, но разве не человека-коня монахи вместе со своим караваном протащили через Палмарис? — спросила Колин.
— Выбирайте выражения, когда говорите о моих святых братьях, — сухо заметил Де'Уннеро, но тут же снова оживился, вернувшись к тому, что его больше всего занимало. — И что, эти Полуночник и Пони все еще в Кертинелле?
— Или там, или чуть севернее, — ответил Шамус. — Они собирались повести в Тимберленд караван, рассчитывая отправиться туда на исходе зимы.
— Интересно, — пробормотал епископ, поглаживая подбородок и устремив взгляд вдаль. Поднявшись с кресла, он сделал собеседникам знак оставаться на месте и зашагал к двери. — Вы свободны. Возвращайтесь к себе и не рассказывайте никому — никому, ясно вам? — об этом разговоре.
И с этими словами он ушел, провожаемый недоуменными взглядами Шамуса и Колин.
— Вот как, значит, — после долгой паузы заметила Колин. — С точки зрения церкви твой друг и его девушка преступники. Думаю, это удар для тебя! — Шамус молчал, не сводя взгляда с двери. — И что нам теперь делать?
Колин встала и практически вытащила его из кресла, где он застыл словно изваяние. Шамус привел в порядок мундир и расправил плечи.
— С чего ты это взяла? Епископ не называл Полуночника и Пони преступниками.
— Ну, здесь же каким-то образом замешан кентавр, — заметила Колин, явно радуясь огорчению своего обычно чопорного кузена. — Кентавру церковь уж точно приклеила ярлык преступника. Монахи его захватили, а потом он каким-то образом от них сбежал. Твои друзья наверняка в этом замешаны. И что теперь делать капитану королевской армии Шамусу Килрони?