Демон против Халифата
Шрифт:
Одним словом, ничего секретного, и уж тем более таинственного, отдающего запашком средневековых вампирических приключений. Ничего непонятного и необъяснимого для строгого взора коменданта. Кроме шкафчика номер шесть. Встреча Коваля с непонятным произошла спустя шесть дней после того, как его принял на работу в пятый отдел сам профессор Телешов. На вечер пятницы было намечено совместное возлияние. По поводу бравурного изгиба карьеры и вхождения в дружную семью будущих спасителей человечества.
Где-то между девятой и одиннадцатой мензурками Денисов
— Ты все как следует запомнил? — допытывался Денисов, пока лязгающая платформа, затянутая железной сеткой, ползла к центру земли. — Ты не смейся, это не смешно. Все прошли через подвального, все с ним дружат. И Телешов, и даже, по слухам… — Он многозначительно потыкал пальцем в потолок. — Даже сам директор. Только они не сознаются, по статусу не положено.
— Сам понимаешь: как академик, с таким пузом, член самой лучшей партии планеты, признается, что носил молочко нечистому? — тихонько хохотнул Мирзоян.
— А комендант тоже молочко носит? Я видел коменданта, вахтеров видел, — покрутил головой Коваль. — Эти вохровцы еще Сталину служили. Не смешите мои тапочки, эти парни никому молоко не понесут!..
У коллег вытянулись физиономии. Артур мандражировал слегка; но уж очень не хотелось нарушать неписаные правила приличия.
— А, ладно, так и быть, охота вам потешиться!
Положа руку на сердце, он не спустился бы с парнями валять дурку в подвал, но женская половина коллектива отнеслась к вынужденной отлучке как-то слишком серьезно. Его даже поцеловали и погладили по голове. В самый разгар пятничного вечернего застолья, когда профессор Телешов волевым порядком запретил говорить о работе, разрезали, наконец, пышный йогуртовый торт, и тут Лида повторила вроде бы поднадоевший тост за новенького. Коллектив на секунду примолк, наполовину наполнили мензурки — кто вином, кто водочкой — глотнули, не чокаясь.
Лида сказала: «Чтобы новенький понравился…»
— Я буду стараться, и непременно вам понравлюсь! — выпятил грудь будущий аспирант.
— Не нам, не нам, — несколько смущенно замахали руками девушки. — Нам ты уже понравился… Алик, ну познакомьте же его!
Алик Мирзоян отставил бумажное блюдечко с десертом, переглянулся с Денисовым. Оба поднялись и повлекли Коваля по мраморным лестницам в подземелье. Видимо, в пятом отделе давно решили, чья очередь представлять новичка. Профессор оживленно жестикулировал на своем углу стола, остальные тоже вернулись к беседе. Никто даже не поинтересовался, куда пошли трое, зачем захватили из холодильника конфеты и общее, покупаемое в складчину, молоко.
Артур провернул в памяти все это гораздо позже, когда остался в подвале один…
В подвале свет не включали. Подхватив Артура под руки, боевые товарищи, сами не вполне твердо стоявшие на ногах, подсвечивая фонариком, добрались до нужной двери. Дверь скорее походила на люк правительственного бункера. На полу хлюпала вода, идти приходилось по разбросанным обломкам кирпича и доскам.
— Де держи крепко! — икнул Толик Денисов, вручая Ковалю в темноте вскрытый пакет с молоком.
Мирзоян посветил фонариком.
— Вы что, серьезно? Зачем мы здесь? — слегка опомнился Артур, различив в глубине комнаты груду перевернутых скамеек, ряды ободранных шкафчиков и куски спортивных тренажеров.
— Дальше пойдешь один! — рубанул ладонью застоявшийся воздух Денисов. — Шкафчик номер шесть. Угостишь подвального молоком и оставишь конфет. Не забыл конфеты?
Артур пошарил в кармане халата. Конфеты не забыл. Конфеты поручили купить накануне, как бы для девушек отдела. Несколько штук Толик велел заныкать.
— Не переживай, впереди неглубоко, — напутствовал Мирзоян. — Не урони молоко и не споткнись, там валяются провода. Ты помнишь, что надо сделать?
Артур порылся в памяти. Отчего-то всплыли пунцовые женские губы, затем сомнительной крепости пуговка на халатике старшей лаборантки Лидочки, которая сидела с ним рядом на одной шатающейся скамейке и, приподнимаясь, всякий раз всецело приковывала внимание молодого специалиста…
Артур шагнул за порог, ледяная жесть тут же толкнула его в спину. Вокруг клубилась лохматая влажная темнота. На замок, впрочем, запирать не стали, и на том спасибо, оставили изрядную щель.
«Расплодили суеверия… Думают, что прикармливают диких котов, а на самом деле их молоко банально жрут крысы, — он улыбнулся в темноте и показал коллегам язык, зная, что они его наверняка не разглядят. Отсюда Толик смотрелся как черный силуэт на фоне слабо освещенной дверной щели. — Да бог с вами, начитались масонских книжек, но Телешов-то мог бы серьезнее быть… Мировое светило, член-корр, а туда же, грызунов плодить…»
— Сперва стучишь вежливо, — подсказал из щели Денисов. — Открываешь, наливаешь в блюдечко молока, рядом кладешь конфетки. Не кидаешь, а кладешь тихонько. Можешь ничего не говорить, а можешь поздороваться с подвальным. Посиди немножко, помолчи, сразу не беги. Только дверцу на замок, не забудь!..
— О чем помолчать?
— Ну… Я ему рассказал о себе.
— Обязательно меня тут запирать?
— Никто тебя не запирает, — обиделся Денисов. — Но так всем спокойнее. Говорят, стеснительный он.
— Угу, — понимающе кивнул Артур. — Стеснительный.
Фонарь светил исправно. Большую часть помещения занимали скрепленные металлическими планками скамейки и ряды узких раздевалочных шкафчиков. Потолок оказался неожиданно высоким, сводчатым, кирпичным, в разводах и белом налете. За грудой скамеек отсвечивал угол огромного портрета была видна лишь половина тяжелого мужского подбородка, к тому же перевернутого. Холст давно покрылся черными пятнами. На волглом раскрошившемся полу пролегали мокрые деревянные настилы. Но воздух тут был свежий, не затхлый.