Демон в белом
Шрифт:
– Зачем? – спросил Дюран.
Свет на мгновение так преломился в линзах его очков, что они показались белыми.
Я замешкался с ответом. Язык не успевал за разрозненными мыслями.
– Через какое время мы будем на орбите этой фиговины? – спросил я, обращаясь ко всему персоналу сразу, но при этом не сводя глаз с экрана и схематичной модели сьельсинского корабля-мира.
– Через два с небольшим часа, милорд, – ответил Коскинен.
– Щиты выдержат?
– Да, милорд, если только враг не припас для нас какую-нибудь гадость, – ответил один из помощников Аристида.
– Хорошо.
Я развернулся и поспешил к верхнему выходу к трамваю-экспрессу, который курсировал от мостика до офицерских кают.
Тор Варро, до сей поры непривычно немногословный, поднялся с места при моем приближении:
– Куда вы?
Я отмахнулся от него, не сбавляя шага:
– Готовиться к абордажу. Хочу, чтобы Первая когорта и ирчтани были готовы к вылету через час. Атакуем сьельсинов. И еще, Варро. – Я наконец остановился, но не повернулся к схоласту. – Найдите принца Александра и заприте в его каюте. Пусть Бандит выставит охрану снаружи и внутри. Если нас прорвут, нельзя допустить, чтобы его высочество оказался в опасности.
Я почувствовал в молчании Варро желание что-то посоветовать и повернулся к нему. Но облаченного в зеленое схоласта словно бы совершенно не беспокоила сложившаяся ситуация.
– И передайте Верусу, что его бойцы также понадобятся, чтобы отбить «Андрозани».
В этот миг основной экран побелел. Гигантская вспышка озарила весь мостик.
– Капитан… – прошептал помощник Аристида, – «Андрозани»… уничтожен.
Я не услышал, что ответила Корво. Повернулся к окну. Во мне все смолкло и замерло, вся окружающая суета как бы отдалилась далеко-далеко. Вероятно, сьельсины разрушили топливный отсек варпенного двигателя «Андрозани». Возникшая в результате реакция была сродни той, что происходила в антиматериальных минах, только гораздо масштабнее. Взрыв уничтожил корабль и всех находившихся на борту мужчин, женщин и ксенобитов. Сьельсины пожертвовали собой, чтобы повысить шансы на итоговую победу.
Что мы могли противопоставить такому хищничеству? Такой ярой ненависти?
– Не пускать на борт ни единого Бледного! – приказал я офицерам. – Немедленно выставить охрану у каждого ядра! Всем быть наготове!
Я развернулся, стараясь не думать о крючконосом капитане Янеке и тысячах его подчиненных, сгоревших вместе с ним в этом кострище. Не осталось даже атомов, чтобы похоронить. Взрыв превратил его, экипаж и каждую деталь «Андрозани» в чистую энергию. Спустя десятки тысяч лет эта энергия тоже озарит лицо какого-нибудь безымянного ребенка, заставив с восхищением посмотреть на мимолетную яркую «звезду».
А может, никто этого и не заметит.
Но мы заметили. Я заметил. И в безмолвной ярости сжал кулаки.
– Милорд! – снова окликнул меня Варро. – Куда вы?
Опять идиотские вопросы. Теперь я почувствовал себя в шкуре Отавии.
Развернувшись, я твердо указал на окно:
– Поведу абордажную команду. Лично.
Глава 21
Демон в черном
Двери шкафчика были распахнуты, как крылья какого-то позолоченного скарабея, и изнутри на меня таращилось черное лицо. Быть может, вы видели его на плакатах или в пропагандистских фильмах? Лицо Дьявола Мейдуа? По моему образу и подобию, без эмоций, глядящее черными зеркальными линзами из-под шлема с широким фланцем. Эти глаза пялились на меня из шкафчика для скафандра, бесчувственные и холодные, как высеченные из черного мрамора глаза моих предков в катакомбах нашего некрополя.
Я наконец стал одним из них.
Прежде чем стать лордами, мы были солдатами.
Но философствовать времени не было, и я застегнул скафандр. Отреагировав на это, волокно подложки стянулось, плотно облепив тело, как комбинезон ныряльщика, закрыв меня от шеи до пят. Включились термальные регуляторы, и скафандр перестал ощущаться как скафандр, словно слившись со мной. Я влез в бронированные сапоги, почувствовал, как они застегнулись на лодыжках. Достал из проложенного поролоном ящика набедренники и проделал с ними то же самое. Затем пришла очередь туники. Я натянул ее через голову; она доходила мне почти до колен. Рубашка была черной, как и остальная моя одежда, расшитой алым узором-лабиринтом. Я застегнул пояс и кожаные птеруги на стройной талии. Пояс сел как влитой. Слева была кнопка активации щита, справа – ножны.
Мои пальцы дотронулись до кнопочной панели шкафчика, и изнутри выплыли, вращаясь на шарнирном подвесе, литой нагрудник и шлем. Я раскинул руки и шагнул в открытый доспех, позволяя магнитным креплениям застегнуться на держателях скафандра. Гибкие титановые и керамические элементы отзывались на каждое мое движение. Я отошел, и маска со шлемом разъединились, сложились в широкий ворот вокруг шеи и лица. Наплечники встали на место автоматически, подчиняясь субинтеллектуальным программам матрицы инфосферы доспеха. Я расправил плечи, послушал, как гудят сервоприводы.
Доспех сидел идеально.
– Что происходит? – В дверях появилась Валка.
Я не остановился, задержавшись лишь, чтобы проверить, на месте ли декоративные наплечные кожаные ремни. Сунул левую руку в предложенную шкафчиком перчатку и сжал кулак, когда та застегнулась. Экран терминала и пульт мигнули красным, как смерть.
– На нас напали, – ответил я. – Сьельсины.
– Знаю, – сказала Валка, и я только тогда вспомнил, что вещал об этом на весь корабль.
Разум застилала алая дымка, и мир виделся мне как будто сквозь узкий тоннель, выйти из которого можно было, лишь пройдя его до конца.
– Да, прости. – Я сунул ладонь во вторую перчатку, почувствовал, как она застегнулась. – Они взорвали «Андрозани». Я собираюсь атаковать.
– Взорвали… – повторила она, и ее бледное лицо совсем побелело. – Что?!
– Прорвались на борт и, видимо, повредили топливный отсек.
Не отвлекаясь, я проверил показания терминала на левом запястье. Питание скафандра соответствовало заданному, воздушные резервуары и дыхательный аппарат были заправлены, система переработки жидкости функционировала исправно, и генераторы щита светились синим.
– А кого-то другого нельзя послать? – раздула ноздри Валка. – Бандита, Паллино? Других хилиархов?
Она не просилась со мной. Прежде Валка служила в армии, но была вахтенным офицером. Ее место было не в траншеях, не в залах и лабиринтах сьельсинского корабля-мира, где зачастую дело доходило до кровавой рукопашной. Да, она когда-то была солдатом, но не дралась, если ее не вынуждали.
– Я не могу сидеть без дела и смотреть, как сражаются и гибнут мои люди, – ответил я, снимая с вешалки белый плащ и набрасывая на плечи. – А ты?