Демон
Шрифт:
Секундой позже французские двери взорвались градом осколков стекла, и появился Азазель. Гнев на его бледном лице, его крылья, его красивые крылья были раскрыты. Они были насыщенного иссиня-чёрного цвета и, казалось, заполнили всё пространство праведным гневом, и затем он превратился в расплывчатое пятно движений, отрывая Разрушителя Правды от меня и ударяя его об стену. Я слышала хруст костей, пронзительный визг создания от боли. Я упала на пол патио, схватившись за разодранные плечи. Должно быть, мне почудилось это временное перевоплощение, выплеснувшееся хищными когтями
Кто-то появился вслед за Азазелем, и он провёл быструю и эффективную работу со вторым Разрушителем, сломав ему шею и бросив его на пол. Но Азазель был ужасающе безжалостным. Он вырвал клешнеподобные руки у первого создания, пока тот визжал и трепетал, и потом быстрым движением сломал ему шею и оторвал голову.
Меня должно было начать мутить, напугать. Вместо этого, если бы у меня был голос, я бы подбодрила его. Я стояла на коленях на каменном полу патио, кровь текла по моим рукам, и попытки остановить кровотечение руками не дали никакого результата. Испытывая головокружение, я пошатнулась, подумав, что могу просто немного полежать. И тогда-то он оказался рядом со мной, сгрёб меня в свои руки. Выражение его лица было нечитаемо, когда он прижал меня к себе.
А потом мы поднялись, в сумеречное небо, и моя кровь пропитывала нашу одежду. Я пребывала в состоянии бреда, хотя не знала было ли это от потери крови или от полёта в руках ангела. Но потом я увидела, куда мы направляемся.
Я начала сопротивляться, отчаянно желая вырваться из его хватки. В один из дней Элли объяснила мне, что океан обладает исцеляющей силой для людей Шеола, и я знала, что он несёт меня туда, вниз, в чёрные, убийственные глубины, и я знала, что снова утону от рук любимого мужчины.
— Прекрати, — произнёс он, ещё сильнее прижимая к себе. — Из-за тебя мы упадём.
Мне было плевать. Я лучше умру грудой изломанных конечностей, чем утону от его рук. Я попыталась сказать это ему, но из моего горла выходил только воздух, а не слова. И он просо проигнорировал мою отчаянную борьбу, когда вертикально завис над бурлящим океаном, и затем он нырнул вниз.
Я ожидала страшного холода, но океан оказался всего лишь прохладным и солёным. Я закрыла глаза, стараясь уберечь их от жалящей воды, закрыла рот в безмолвном крике и затаила дыхание, борясь с ним, пока он толкал меня всё глубже и глубже, и мои лёгкие стали гореть, моё тело погружалось всё ниже, когда он притянул меня к себе и накрыл мой рот в поцелуе.
Я была слишком потрясена, чтобы устоять, и он вынудил меня приоткрыть губы, вдохнул в меня. Это был сладкий, чистый воздух для моих изголодавшихся лёгких, и я распахнула глаза. Я ясно видела его в светящейся синей воде, чувствовала запах его кожи, и когда он прервал поцелуй, я осознала, что дышу.
Он сорвал с меня разодранную, окровавленную рубашку, пустив её плыть по течению в океан, и солёная вода омыла мои раны, успокаивая их. Я почувствовала, как моё тело освободилось от леденящей паники, практически само по себе, и я легла на спину, вода обволакивала меня, укачивала меня, ласкала меня. Через минуту мы рванули наверх, его руки крепко обнимали меня, так мы
— Я не должен был оставлять тебя одну, — прошептал он мне на ухо. — Никто из нас даже предположить не мог, что Разрушители правды посмеют сюда войти. Я побежал, как только услышал твой призыв, но я испугался, что не успею вовремя.
Как он мог услышать меня, когда у меня не было голоса? В этом не было никакого смысла — но опять же, как и в том странном, кратковременном перевоплощении, которое пережило моё тело. Он успел вовремя, и только это имело значение. Я положила голову ему на плечо, ногами обхватив его талию, пока он медленно выносил меня из воды.
На берегу толпились люди, а я была без рубашки. Он прижал меня к себе, закрывая меня, когда Элли заторопилась к нам навстречу. Я не отвернула лицо от тепла его кожи, но я узнала её голос, её обеспокоенные вопросы.
— Она в порядке, — сказал Азазель. — Я позабочусь о ней.
Должно быть мне это почудилось, но мне показалось, что я посочувствовала, как толпа уважительно расступилась. Без лишних усилий он внёс меня в прохладу главного вестибюля и вернул меня в комнаты, которые были раем.
Он прямиком понёс меня в огромную душевую кабину, включил горячую воду и снял с меня промокшие брюки. Его руки были нежными, беспристрастными, пока он смывал соль с моего тела, обогревал меня. Раны на моих плечах уже начали исцеляться, и я стала расслабленной, безвольной, пока он ухаживал за мной, укутав меня в толстое белое полотенце, когда мы закончили, и отнёс в спальню.
Кто-то снял разбитые двери и убрал осколки стекла, и нежный бриз проходил через открытый оконный переплёт. Я могла лишь надеяться, что те же люди убрали и все части тел. Постель была снова заправлена, но Азазель сдёрнул покрывало и уложил меня на постель, в уютную мягкость.
Я не хотела, чтобы он уходил, но я не знала, как попросить об этом. Мне и не понадобилось. Он лёг на постель рядом со мной, его влажное, обнажённое тело прижалось ко мне, и он снова притянул меня к себе, обняв меня. Наконец-то я выдохнула. Я была в безопасности. Я была в порядке. Я была любима.
Нет, это было нелепо. Столь же нелепо как мысль, что я могла изменить форму и впиться когтями в создание, которое почти убило меня. Но другого слова кроме как любовь для этого не было.
— Да, — пробормотал он у моего виска.
"Он знал мои мысли", — вспомнила я, не встревожившись. На что он ответил "да"? Это неважно. Я могла поверить в то, что хотела верить, в то в чём я нуждалась. По крайней мере, на данный момент.
Всё замерло и стало тихо. Опустилась ночь, и лунный свет скользил по открытому порталу. Мне хотелось остаться так навечно. Разве нет?
Я чувствовала, как он возбуждается, становится твёрже и толще, несмотря на то, что мы лежали совершенно неподвижно. Он уснул? Я знала, что мужчины возбуждались во сне. Будучи демоном, моей работой было нашёптывать им на ухо, возбуждать их достаточно, чтобы они овладевали своими жёнами и дарили им своё несговорчивое семя. Могла ли я нашептать Азазелю и сказать ему овладеть мною?