Демонолог. Книга 1
Шрифт:
– Что с нашей мамой? – вырывается у Полины.
– Покажите удостоверение, – потребовал я.
В этом мире всё сложно. Есть паспорта, служебные удостоверения, прочие бумажки. Очень много бумажек. Люди шагу ступить не могут – всё им надо что-то заполнять да подписывать. А документы требовать необходимо – вдруг к нам в квартиру грабитель ломится.
Женщина поднесла к глазку развернутое удостоверение. Прочесть я ничего не сумел, но фотография совпадала с реальной картинкой.
Щелкаю замками, звякаю цепочкой.
Женщина переступает порог.
Молодая, но взгляд усталый. Прямо как у Анны Васильевны. Серые брюки, голубая рубашка.
– Валерия Веденеева, участковый уполномоченный, – представилась гостья. – Вы одни?
– Мама на работе, – сказала Полина.
– А отца у нас нет, – отрезал я.
– Понятно, – женщина посмотрела на нас с плохо скрываемой жалостью. – Мне неприятно это сообщать, но… ваша мама в больнице.
– Что? – одновременно вырвалось у нас.
– Автокатастрофа, – пояснила участковая. – Маршрутка, в которой она ехала, столкнулась с фурой. Мне очень жаль…
Полина вцепилась мне в руку.
– Она… – прижимаю сестренку к себе. – С ней всё в порядке?
– Врачи говорят, состояние тяжелое, – нахмурилась женщина. – Мы пытались обзвонить близких, но… у нее никого нет, кроме вас.
Полина шмыгнула носом.
– Мы можем поехать к ней? – спросил я.
– Собирайтесь. Я отвезу.
Лето, август.
Сборы заняли пару минут. Когда мы вышли в подъезд, на мне была выцветшая голубая рубашка в клетку, бриджи и кроссовки. Телефон, целебную мазь и карманные деньги я запихнул в рюкзак. Полина тоже прихватила свой рюкзачок в виде кролика. В сочетании с платьем в горошек и потрепанными сандаликами смотрелось умилительно. Дверь закрыли запасным ключом. Мимоходом я удостоверился, что на брелоке висит чип.
Мы спустились на лифте.
У подъезда была припаркована полицейская машина с отключенной мигалкой.
Сестра влезла на заднее сиденье, я занял кресло справа от водителя.
– Пристегнись, – строго сказала Веденеева.
Я защелкнул ремень в фиксаторе, и лишь после этого машина тронулась с места.
– Вы сказали про тяжелое состояние, – уточнил я. – Что это значит?
– Кома, – пояснила участковая, выруливая с дворовой парковки. Сделать это было нелегко – всюду разбросаны тачки парковочных хамов, перегородившие полдороги. И всё же Веденеева справилась. – Ее доставили в клинику без сознания, прооперировали. Сейчас Анна Невзорова подключена к медицинскому оборудованию.
– Вы всё врете, – не выдержала Полина, размазывая слезы по лицу. – Этого не может быть! С кем угодно, только не с мамой!
Участковая пожала плечами, обогнула наш дом и выехала на улицу, которая еще вчера была перекопана. Впрочем, до археологов-коммунальщиков мы не добрались – свернули между магазинчиком хозтоваров и стоматологическим кабинетом. Помчались на север, изредка подскакивая на ухабах.
Память Ильи подсказывает мне значение слова «кома». У нас в Легурии подобное состояние называли душестранствием. Человек находится в преддверии загробного мира, но боги еще не приняли решение по поводу его дальнейшей судьбы.
Полина опять всхлипывает.
– Как это произошло? – спрашиваю я.
– Водитель легковушки выскочил на встречную, – сухо ответила Веденеева. – Маршрутка попыталась свернуть и врезалась в фуру на перекрестке. Почти все мертвы.
Жуткое, должно быть, зрелище.
В моем мире нет машин. Кони, повозки, боевые колесницы – этого добра хватает. А вот быстро двигающихся по трассам автомобилей нет. Может, оно и к лучшему.
Сестра плачет.
Рыдает в голос.
Ее бы успокоить, но я не знаю как. А еще мне надо сосредоточиться на решении проблемы. Неизвестно, сколько дней или недель Анна Васильевна проведет в душестранствии. Всё это время нам с Полиной придется как-то выживать. Добывать еду, оплачивать коммуналку.
Наверное, мне легко рассуждать.
Я чужак в этой семье.
В былые времена я бы соорудил алтарь, принес жертву и пообщался с богом смерти в тихой пещерной обстановке. Попросил бы о милости, вернул бы странницу в подлунный мир. Вот только… все мои способности отключены. Здесь я – пустое место. Да и Нергал, как я подозреваю, уступает по ряду параметров своему заклятому врагу.
Полицейская машина сворачивает налево, выезжает на Варваринскую и несколько километров несется по прямой. Я вижу старые девятиэтажки, мелкие магазинчики, забегаловки в подвалах и замороженные стройки. Дальше – развязка с круглым газоном и торчащим из него черным крестом. Мраморным, судя по всему. Без понятия, что это означает, но вспоминаю, что где-то неподалеку располагается станция метро. А вот и спуск с красной литерой «М» – справа от нас, на пересечении с проспектом Кораблестроителей.
Сворачиваем на проспект.
Проезжаем еще несколько кварталов.
И, замедлившись, подкатываем к забитой парковке у многоэтажного белого здания.
– Вылезайте, – командует участковая. – Я вас проведу.
Проскальзываем между зеркалами припаркованных машин, поднимаемся по ступенькам на широкое крыльцо с обшитыми пластиком колоннами. Над козырьком висит надпись:
ГОСУДАРСТВЕННАЯ КЛИНИКА ИМ. ЭСКЛЕРА
Я тащу Полину за руку, чтобы не отставала.
Веденеева уверенно расталкивает стокилограммовых пенсионерок, пропускает нас вперед и вдавливает в стеклянную вертушку без ручек. Один оборот плоскостей – и мы в просторном вестибюле, забитом людьми. Обычные неомцы, рабочие в оранжевых комбинезонах, спешащие куда-то врачи в белых халатах и с планшетами в руках…
Хаос.
Мы с боем прорываемся к лифтовым кабинкам, но все они, если верить кнопкам вызова, застряли выше десятого этажа.
– Пешком, – отрезает участковая.
Очередной бросок через вестибюль.
И нескончаемый подъем по лестнице в потоке спешащих по своим делам пациентов. Ну, или посетителей. Клиника, насколько я помню, многопрофильная. С бюджетным финансированием. Что плохо – оборудование и персонал оставляют желать лучшего.
Да что ж такое!
Восемь пролетов – а я уже выдыхаюсь. Илья вообще со спортом не дружит? Поправочка – дружит. С киберспортом. Что подразумевает безвылазное прозябание в кресле перед экраном компьютера.
Десятый этаж.
Я выплевываю легкие.
Полине тоже нехорошо.
А ведь мы – не старые пердуны-пенсионеры с ожирением и болью в суставах. Обычные русские малолетки. Да, хороший повод задуматься над формой своего носителя. Без магии и спецподготовки в уличных драках мне не выжить. Воспоминания Ильи о базовой школе ничего хорошего не предвещают. Этого дрища постоянно избивали и унижали, у него забирали карманные деньги и еду в столовой. Казалось бы, у ботаника должны быть тайные рычаги власти. Давай списывать нужным людям, стравливай своих обидчиков с более сильными противниками, вступай в выгодные союзы… Но нет – всем этим хитрожопым арсеналом несчастный лошара не пользовался.