Демонология Сангомара. Часть их боли
Шрифт:
– Неподалеку отсюда Мошрас, где тысячу лет назад пролилась кровь Теух, – настойчиво продолжила графиня. —Ты должен был укрыться в его руинах, чтобы дождаться других старейшин из Йефасы для суда надо мной. Но мы проехали руины еще вчера… Впереди остались только леса с Мориусом. А за ними – горы. И все… Что за безумная идея посетила тебя? Или ты думаешь затеряться в лесах, чтобы там тебя не настиг мой брат?
– Ты все пугаешь и пугаешь меня своим братом. Где же он?
– Занят, – ответила ехидно графиня. – Юлианом и Генри.
– Тогда ему придется поторопиться, – на лицо графа набежала
Резко разогнувшись, Филипп начал обходить их место ночлега, караул и коней, лежавших подле друг друга. Густо повалил снег. Чем севернее они пробирались, тем сильнее крепчали морозы. Сейчас снег достигал копыт, но скоро они начнут продвигаться по колено в нем, утопая.
И вот граф Тастемара рассматривал спящие лица, глядел на вздрагивающего от холода мальчика Жака, которому не повезло оказаться в этом тяжелейшем походе, возможно не имеющем обратного пути. Мальчик кутался в два плаща, но ни одного слова жалобы на тяготы не сорвалось с его уст. Хотя порой благодаря чуткому слуху Филипп и мог слышать шепот этого еще безбородого юнца, когда тот убеждал сам себя, что прапрадед его, воюя бок о бок с Белым вороном, в 2022 совершил переход и пострашнее – по воющей вьюге до самих Тавинновских рудников. Граф не стал говорить, что слухи касаемо того перехода были раздуты до неприличия, как это обычно бывает с былыми деяниями, когда воспевать больше нечего, а сам мальчик сейчас претерпевает сложности равные с теми, с которыми столкнулся его прапрадед.
Вернувшись к пленнице, которую убаюкал снегопад, Филипп присел на льняник и вслушался в удаляющийся шелест крыльев. Не пролетит ли над ним снова та белоухая сосновая сова, видя глазами чужого существа? Не таится ли в снегах под видом рыси враг? Обманывает ли его пленница, говоря, что велисиалы способны вселяться в зверье? Или в ее словах есть зерно истины? Однако ночи и дни были пока спокойны, хотя все это время Филипп ни на мгновение не позволил себе провалиться даже в дрему, держа под рукой и меч, и лук. Он не знал, сколько судьба отведет ему времени, пока пропажа графини не будет замечена.
* * *
Впереди вырастал корабельный сосновый лес. Повезло этим краям с деревом. Да так повезло, что земли эти торговали мачтовыми рощами уже с несколько веков, отправляя дерево: и на Юг, и в Глеоф, – да вот леса от этого вокруг становились будто бы гуще. Хорошее это было место, светлое, не в пример темному Офурту. Нет, и в Офурте имелись места, подобные этим, однако их еще следовало отыскать посреди буреломов и горных ущелий. А здесь же куда ни пойди – везде диво, как все стройно, ровно и стремится к солнцу! Тут свет проникал под высокие кроны деревьев, разливался на заснеженных лужайках и играл мириадами блесток в ручьях и реках.
Все эти дни солровский отряд никто не беспокоил. Терзали их только холода, бессонные ночи и голод, потому что Филипп избегал любых поселений и отправлял туда лишь фуражиров. Поэтому все жили в походных условиях, охотясь на живность, ночуя в лесах и посреди равнин. Таким скрытным передвижением, убрав знамена и представляясь разными именами, граф пытался оборвать след и усложнить поиски велисиалов, когда те обнаружат пропажу своей сестры.
На закате дня безымянный отряд подступил под стены местного города – Мориуса.
Там Филипп пообещал дать возможность хорошо выспаться. Проехав деревянные ворота, Лука тут же стал жадно интересоваться у жителей касаемо приличной таверны, где можно было бы разместиться почти пяти десяткам воинов. И хотя телом Лука был крепок, как некогда и его отец, но душа его требовала мало-мальски нормального отдыха, когда можно было бы поесть, попить и дать костям покоя на нормальной кровати.
– В «Зеленую сосну» идите, – показывал рукой на примечательную зеленую крышу горожанин. – Вот там и еда горячая всегда, готовят не из палок, и хозяин – душа-человек. Да и тем паче сейчас люду мало – зима!
И горожанин исчез в проеме своего деревянного дома, выходящим окнами на главную улицу. Тут же за ставнями его дома разлился свет от лучины. Лука кивнул и повел за собой отряд к такой же деревянной таверне «Зеленая сосна».
Мариэльд сидела в седле перед Филиппом, который не рисковал отдалять пленницу от себя ни на шаг. Пока крепкие широкогрудые кони медленно шли по улицам к благодатному свету таверны, который разливался сквозь сыплющийся снег, граф невольно вдыхал запах белоснежных волос Мариэльд, придерживая ее. Мысли его метались между морским Ноэлем, представляя, каким стал Уильям за годы жизни с этой коварной женщиной, до своих земель. Прибыли ли уже туда гонцы?
Среди ночи гвардейцы прихлебывали луковой похлебкой с пшеном и салом, а также причмокивали от ее сытности и той теплоты, что прокатывалась внутри их брюха. Таверна и в правду оказалась хорошей: из еще пахнущего сосной дерева. Запахи сосны сливались с пивом, кашами и мясом, что готовилось для голодных солров на кухне. Пока солры черпали ложками из мисок, мимо них пробежал запыхавшийся Жак, который уже поел и теперь нестерпимо хотел спать, но господин послал его за тавернщиком.
– Вас хотят наверх! – крикнул он хозяину заведения и отдышался, ибо бежал с третьего этажа вприпрыжку через одну ступеньку.
Тавернщик отер руки о полотенце и повесил это же полотенце за пояс. Затем, вздохнув, то ли от тревоги, что его зовет к себе этот седовласый мужчина, который так и не назвал своего имени, то ли от усталости, медленно побрел наверх.
Жак остался внизу, наблюдая за толпой жадно едящих солров. На первом этаже днем обычно стоят гам и столпотворение. Но сейчас он был погружен в полутьму. Лишь одна свеча горела на прилавке, роняя мягкие тени на стулья, столы, спины и солров, а также на лицо Жака, который сел за стол, подпер кулаком обросший пушком подбородок и прикрыл в дреме глаза.
Между тем, хозяин заведения подошел к двери комнаты, отер пот с оплывшего лица и постучал. Затем вошел. На двух сдвинутых кроватях, самых больших, которые нашли, сидел с краю его гость. А у стены лежала седовласая и закутанная в шерстяные одеяла старая женщина. Она лежала и глядела в стену, скрючившись. «Куда это он ее, такую больную, везет?» – подумал тавернщик, приняв эту странную неподвижность за болезнь.
– Вы-ть звали? – сказал он как можно почтительно.
– Звал, – отозвался холодно гость. – Скажи-ка мне, тавернщик, какие поселения и города расположены севернее Мориуса?