Демоны и ангелы российской политики лихих 90-х. Сбитые летчики
Шрифт:
Те силы, на которые опирались французские термидорианцы, в России были попросту включены в партии и в государственный механизм. Это стало возможным благодаря тоталитарному характеру режима, который распоряжался всеми материальными средствами и силами нации.
Для термидора характерна не только прямая измена многих якобинцев, но и крайний упадок духа у тех, кто внутренне оставался верен своему призванию. Изолированные, чувствуя могущественные встречные движения и теряя уверенность в своих старых методах и идеях, якобинцы принимали умеренную окраску, отмалчивались в критические моменты; и если Конвент принимал реакционное решение, депутаты-якобинцы, по советскому выражению, «голосовали ногами», стремились уклониться от прямого высказывания
«Помимо того, что сопротивление большинства Конвента слабело под давлением золотой молодежи, – пишет французский историк Лефевр [4] , – оно еще расшатывалось светской жизнью, которая снова расцветала в салонах…» Эта светская жизнь получила большое политическое влияние. Период борьбы с троцкизмом был вместе с тем временем расцвета всякого рода секретных и полусекретных салонов и вообще своего рода светской жизни. Лефевр пишет: «Именно в салонах новые богачи, созданные революцией и нажравшиеся, благодаря спекуляции на бумажных деньгах, на национальных имуществах и военных поставках, начали смешиваться со старой буржуазией или с дворянами, чтобы образовать новую буржуазию, которая господствовала в XIX столетии… Это был часто разношерстный мир, который группировался так же охотно вокруг какой-нибудь важной дамы, как и среди модных артисток… Так, после всех великих испытаний, одни возвращались к привилегии, тогда как другие поглощались в бешенство удовольствия. Танцы особенно процветали… На политику салоны имели большое влияние. Туда стремились привлекать депутатов…»
4
Жорж Лефевр (1874–1959) – французский историк левого толка и антифашист.
Можно ли злиться на это? Многие якобинцы и полуякобинцы чувствовали, что все члены тела у них как бы окоченели от слишком долгого периода лишений и воздержаний. Они стремились расправить плечи. Большинство местных конвентов, чтоб доказать чистоту своих республиканских взглядов, постановило праздновать день «справедливой кары последнего короля французов». В ответ на это правая партия предложила и провела постановление праздновать день 9 термидора.
Эпоха французского революционного террора продолжалась с 31 мая 1793 года, когда монтаньяры с помощью восстания, вызванного ими в Париже, изгнали из Конвента партию жирондистов, до 27 июля 1794 года, то есть до падения Робеспьера. Нет сомнения, что Робеспьер искренно желал иметь палачей с чистыми руками; и это желание было одним из поводов к его ниспровержению. Но то была одна из иллюзий ученика «добродетельного Жан-Жака Руссо». Моральный кодекс Робеспьера был основан на «цинизме» или «патриотизме», то есть на «подавлении всего, что ведет к концентрации человеческих страстей в мерзости личного «я».
Самочинные проявления реакции пугали термидорианский центр, и все рычаги насилия аккумулировались в руках государства. Примером термидора в России является сталинский режим – прямая реакция на революцию Ленина – Троцкого. Поэтому понятен Чубайс, заявивший после отставки, что будет перечитывать литературное наследие Льва Давидовича. Ведь, как и Троцкий, Анатолий Чубайс пришел на волне материалистических преобразований, которым положил конец путинский термидор.
Это условное понятие будет встречаться в книге и дальше, поэтому сразу поясним читателю, как мы его понимаем.
Национал-буржуазный термидор в России начался с 2001 года, когда Владимир Путин стал фактически единолично управлять государством. Термидор – это здоровая внутренняя реакция пораженного организма на шоковую терапию, которую провели в девяностых. Термидор – это жестко, но модно.
Ключевой датой можно считать 25 октября 2003 года, когда самолет Ходорковского, направлявшийся в Иркутск, совершил посадку для дозаправки в аэропорту Новосибирска и был блокирован сотрудниками ФСБ, а самого олигарха доставили в следственный изолятор «Матросская Тишина». Так, обрушив один из столпов олигархата, Владимир Путин негласно объявил начало национал-буржуазного термидора. По этой причине глава о Ходорковском значится под первым номером.
Но как правильно говорит Ходорковский в своих письмах, либерализм в России не может умереть. Потому что жажда свободы останется одним из самых главных инстинктов человека – хоть русского, хоть китайского, хоть лапландского. «Да, это сладкое слово «свобода» многозначно. Но дух, который в нем присутствует, неистребим, неискореним. Дух титана Прометея, подарившего огонь людям. Дух Иисуса Христа, говорившего, как право имеющий, а не как книжники и фарисеи».
Тот же Ходорковский уверен, что причина кризиса русского либерализма – не в идеалах свободы, пусть и понимаемых каждым по-своему. Дело, как говаривал последний премьер-министр СССР Валентин Павлов, не в системе, а в людях.
«Те, кому судьбой и историей было доверено стать хранителями либеральных ценностей в нашей стране, со своей задачей не справились. Ныне мы должны признать это со всей откровенностью. Потому что время лукавства прошло – и из каземата СИЗО № 4, где я сейчас нахожусь, это видно, быть может, чуть лучше, чем из других, более комфортабельных помещений», – писал узник.
СПС и «Яблоко» проиграли выборы вовсе не потому, что их дискриминировал Кремль. А лишь потому, что администрация президента – впервые – им не помогала, а поставила в один ряд с другими оппозиционными силами.
Да и Ирина Хакамада получила свои выдающиеся 3,84 процента не вопреки административной властной машине, которая ее просто не заметила, а во многом благодаря тому, что Кремль был истово заинтересован в явке избирателей.
Олигархат вместе с Ходорковским ушел с арены вовсе не из-за внезапного расцвета коррупции в России, а только в силу того, что стандартные лоббистские механизмы перестали работать. Эти механизмы были рассчитаны на слабого президента и прежнюю кремлевскую администрацию. Березовский об этом знал: демон-революционер, он встретил начало русского термидора злым ворчанием и бросился в Лондон, к смерти, в петлю, хрустя перепончатыми крыльями.
Демоны революции – к коим относятся в равной степени и Березовский, и Ходорковский – отвечали за то, чтобы Россия не свернула с пути, намеченного в ходе буржуазного переворота 1991–1993 годов.
«Перефразируя знаменитые слова Сталина, сказанные в конце июня 1941 г., мы свое дело просрали. Теперь нам придется проанализировать наши трагические ошибки и признать вину. Моральную и историческую. И только так найти выход из положения», – пишет в покаянном письме Михаил Борисович.
Этот курс, та формация власти, которая существовала в девяностых, потерпели поражение потому, что пытались игнорировать, во-первых, некоторые важные национально-исторические особенности развития России, во-вторых, жизненно важные интересы подавляющего большинства российского народа. И смертельно боялись говорить правду.
Нельзя сказать, что Чубайс, Гайдар и их единомышленники ставили перед собой цель обмануть Россию. Вовсе нет.
Но они отказывались говорить с ней, выстраивая страну согласно собственным синтетическим материалистическим взглядам. Парадокс: многие из либералов первого ельцинского призыва были людьми, искренне убежденными в исторической правоте либерализма, в необходимости «либеральной революции». Только практика выглядела иначе – ельцинский режим думал об условиях жизни и труда для 10 процентов россиян, но игнорировал 90 процентов русских или советских людей. За это либералов ненавидели.