Демоны могут смеяться
Шрифт:
Что это? Ступни не покрыты доспехом? Нет, вот же, крошка. Висит в дюйме над вторым ботинком. Чуть довернул руку и украдкой, бросил вниз взгляд. На мгновение показалось что кто-то незаметно успел вскрыть мне вены — по запястью к ладони, а оттуда вниз, в рукоять трости стекала струйка чернил. Кость демона все еще жива, все еще сосет скверну… и все еще проходит сквозь духовные щиты.
Я немедленно, но стараясь не делать резких движений и не привлекать внимания прикрыл руку второй ладонью и мысленно улыбнулся — два.
Бодигард слева от меня внезапно как-то сдавленно хрюкнул, утробно рыкнул и соскочив
— Идиот — подумал я — ты решил проблеваться не сбросив духовные доспехи? Видимо это ребята даже не из третьего эшелона, а какие-то утырки, набранные по объявлению…
Охранник меж тем продолжал захлебываться — вбитые в подкорку рефлексы говорили ему что при любой угрозе, сначала надо усилить доспех, и он продолжал инстинктивно напитывать его маной, не соображая, что именно защита его же и душит, или скорее топит. Это неосознанное действие, рефлекторное, как отдернуть руку от горячего.
— Остановись у обочины — попросил водилу старший группы, и едва не захлебнувшийся блевотиной бедолага, наконец сообразил сбросить доспех, и высунулся в окно, продолжая блевать — чего это с тобой?
— Три — на мое лицо помимо воли выползла хищная улыбка.
— Господин, ваши татуировки — удивленным взглядом указал сидящий справа бодигард на мои руки, и я, мельком бросив вниз взгляд, увидел, как татуировки расползаются чернильными кляксами и стекают вниз, словно впитываясь в рукоять трости. В тот же миг, игнорируя духовный доспех, под одежду сидящего справа от меня охранника скользнула чернильная змея, метнулась вверх, и впилась крошечными клыками в кожу, где-то под воротником, рядом с шеей.
— Валите его! — скорее завизжал, чем закричал водитель, видимо про дар предвидения не соврал, и события понеслись со страшной скоростью. Я придавил пальцем ноги ощутимый бугорок на стельке, и прежде чем услышал щелчок выскочившего ножа, успел заметить мгновенно почерневшую сетку вен и капилляров на шее и лице охранника укушенного змейкой.
С громким щелчком короткое лезвие выскочило из ботинка, а я выбросил вперед ногу, пинком всадив нож куда-то под ребра блюющего, неодоспешенного охранника, дернул, кромсая ливер и короткое лезвие обломилось. Старший группы выронил телефон и как-то заторможенно вскинул руки, но сделать уже ничего не успел — я тряхнул тростью, сбрасывая со шпаги ножны, и обратным движением полоснул его костяным клинком по лицу, отрезав кусок уха, вскрыв кожу на виске и зацепив глаз. Обратный взмах и клинок перерубает трапецию, практически срезав ее с кости, я даже почувствовал клинком скрежет, когда он скользил вдоль ключицы царапая кость. Минус рука. Движением назад я полоснул сразу же по плечу и по груди, перерезая мышцы и выводя из строя вторую руку — клинок пластал плоть как масло, а на костях лишь чуть-чуть замедлялся. Минус трое, не вставая с дивана.
Лезвие,
Из вспоротого лба хлынула кровь, заливая глаза и перекрывая бодигарду обзор, клинок каждый раз проходя сквозь плоть выбивал веер кровавых брызг, но на меня не упало ни капли — вскрытый духовный доспех мгновенно смыкался за лезвием из демонической кости, и кровь теперь, заполняла его изнутри. Мне на мгновение вспомнилась сувенирная бутылка вискаря, которую я еще мелким, вместе с Данте и Неро, стащил из бара отца. Сидящий, воющий волк, из хрусталя, запрокинувший к небу голову, с пробкой в носу. Мы помнится, тогда выпили на троих, целую «голову», ну или как минимум весь нос. Было противно и невкусно, зато мы казались сами себе взрослыми… С тех пор я выпил уже не один центнер алкоголя, но таким взрослым как тогда, себя больше не ощущал.
Еще живой охранник, сейчас напомнил мне ту самую бутылку, только в форме человека, которая стремительно заполнялась кровью. На драку ему сил, не хватит, остается только держать доспех до последнего.
Для верности я еще раз вогнал шпагу в тело охранника, в последний момент все же направив клинок не в сердце а чуть левее пупка. Шпага вошла едва ли не до рукояти, прошивая и охранника, и сиденье, но зацепить водилу удалось лишь самым краешком — он, в этот момент, вываливался на улицу из распахнутой двери и выскочивший из спинки сиденья клинок, лишь вспорол ему бок.
Духовный доспех вокруг тела охранника, пришпиленного мной к сидению, наконец исчез, сил у него уже не хватало. Кровь одной большой кляксой выплеснулась из силового сосуда, когда исчезли его невидимые стенки, но струи крови уже не хлестали, и я перепачкал только руки. Тут же отбросил в сторону фалду пиджака, потерявшего сознание бодигарда, и выхватил из его наплечной кобуры пистолет.
Надавил пальцем, сдвигая вниз флажок и подключая интегрированный глушитель, и прицелившись сквозь открытое окно, спустил курок.
Водила, уже успевший пересечь пустую улицу, бежал вдоль обшарпанной стены четырехэтажного дома, держась рукой за правый бок, и почему-то припадая на ногу. За мгновение до выстрела он дернулся в сторону, и пуля прошла мимо.
— Чертов провидец!
Переключатель режимов огня дважды щелкнул, и я высадил весь магазин одной длинной очередью. Уклониться от всех пуль водила не смог, несколько из них высекли искры из духовного доспеха, но одна все же перегрузила защиту. Получив пулю, бедолага как-то даже театрально вскинул руки, и упал на тротуар.
Получивший клинок в пузо охранник все еще продолжал блевать, только теперь еще и кровью. Что это с ним? Отравился чем-то что ли? Выживет, скорее всего, но сейчас ему не до меня — обеими руками он держался за брюхо, дабы внутренности оставались внутренностями, а не внешностями. Бодигард укушенный змейкой хрипел и задыхался, и все его силы явно были направлены на то, чтобы заставить легкие сделать очередной вдох, а сердце — протолкнуть сквозь вены еще одну порцию сильно сгустившейся крови. Живой но в боевом плане — менее чем ноль.