День 21. Книга вторая

Грэм Анна

Глава 11

Не помню, как я оказалась в бункере. Удивительно, что не переломала ни рук, ни ног, когда спускалась по этой дурацкой лестнице. Не помнила, как отрубилась на жёсткой койке, подложив под голову клетчатый плед прямо в индивидуальной упаковке — он шуршал мне прямо в ухо, но мне, похоже, было плевать. Помнила только, как несколько раз за ночь просыпалась в бреду — меня мутило, а в голове словно лопасти вентилятора хлопали: я не понимала, сижу я, лежу или летаю. Голова поднималась над «подушкой» и снова падала, и снова я отключалась под шорох полиэтилена.

Не знаю, сколько я проспала — в бункере всегда

ровное освещение, а коммуникатор я благополучно забыла в кабинете. Проснулась окончательно я после того, как замёрзла. Тонкий комбинезон не грел, я почему-то была босиком — ноги превратились в лёд. Мне жутко захотелось пить и одновременно слить лишнюю жидкость, наверняка на восемьдесят процентов состоящую из алкоголя. Привет моим почкам, я давно так не напивалась.

С трудом вспоминая план помещения, я нашла душевую комнату. Голова болела так, что тугие струи воды казались мне гвоздями, которые кто-то сыпал мне на голову прямо из ведра. Надо разворошить одну местную аптечку, никто ж не узнает. И никто не умрёт без двух таблеток аспирина, если вдруг снаружи случится что-то хуже, чем то, что происходит за окнами сейчас.

Стоит заглянуть по дороге назад в прачечную, наверняка там давно высохли мои джинсы — комбинезон уже пора на смену. Назад… Назад идти придётся, как бы то ни было.

Я старалась ни о чём не думать — ведь даже думать было физически больно. Но, поднимаясь по лестнице, я вдруг вспомнила учения. Дэмиана. Когда он исхитрился и подменил Уилсона. Когда мы шли вместе под руку, болтали о пустяках, и я не придавала этому ни малейшего значения. А что сейчас? Я чувствовала себя погано. Мне было стыдно. Я приставала к нему в полнейшем неадеквате, а ведь ответ на его чувства должен был быть отнюдь не таким. Я всё испоганила. И он не воспользовался. Хотя я была совершенно не против. И он тоже, я была абсолютно уверена в этом.

Я не знала, как вести себя, когда встречу его снова в этих одиноких, тёмных коридорах. Но отсиживаться в бункере я больше не могла, нужно было работать. Нужно было дать клич в рабочие чаты, пригласить дезинфекторов на передовую. И потом подать данные по согласившимся финансистам головного отдела, ведь им положены тройные выплаты. Накидать план, выбить маршрутные листы, проверить полицейские сводки и сводки из госпиталя и, в конце концов, выпить кофе — вот планы на ближайший день. Ради кофе я была готова наступить на горло собственному стыду.

Дэмиана не было в кабинете Иена. Чуть дальше по коридору, в опенспейсе аналитиков, горел свет. Возможно, он был там. Хорошо, что мне не пришлось идти мимо этого «аквариума», иначе я полезла бы ползком вдоль плинтуса, лишь бы он меня не заметил. Плотно затворив за собой дверь, я попыталась в бардаке, оставленном нами, найти комм.

Я огляделась. Иен бы за голову схватился, увидев этот свинарник. Два липких стакана, пустая бутылка, мятые салфетки, полная корзина мусора… Отсюда сбежали, словно со стихийного бедствия. И оно казалось страшнее, чем то, что происходило за окном. Кофемашина у Иена была своя, но он редко её заправлял, предпочитая спускаться в кафе. Я очень надеялась, что разберусь с ней и что найду и капсулы, и воду. Иначе я просто вскрою одну и залью кипятком.

— Чёрт!

Машина просила чистки. Я стукнула по дисплею ладонью — дала ей пощёчину, ведь мне придётся запускать эту драную программу, чёрт знает сколько времени занимающую, или топать к аналитикам. У них машина безотказная, как автомат, умники кофе питаются…

Голову пронзило острой болью, стоило только пропустить в неё воспоминание о вчерашнем. Джинсы сели после сушки и теперь давили мне в талии, только сядь, будет хуже, и я стояла. Спать не хотелось, хотелось умереть, до того погано было на душе и в организме.

Я запустила программу очистки и, оперевшись бедром о стол, взялась за комм, открыла полицейские сводки. Начались набеги на продуктовые. Бесстрашные в самопальных костюмах разгромили пару витрин. Люди перестали делать запасы, расслабились, а теперь зверели от голода. Нужно организовать развоз пайков. Составить запрос в Отдел снабжения и распределения. Пока они развернутся, пройдёт ещё дня два минимум, и за эти два дня люди начнут грабить друг друга. Патрульные в своих защитных скафандрах исполняли роль пугал — в такой амуниции выполнять задержание было технически невозможно, к тому же, беречь себя и имущество было первостепенной задачей. Никто не хотел заработать дырку в комбинезоне.

Департамент распределение маякнул, что запрос на рассмотрении. На сообщение в рабочем чате откликнулись пятнадцать дезинфекторов, даже больше, чем нужно — они должны были выводить тяжёлую технику в город. Рвение было понятно, многие боялись потерять в жаловании за время простоя... Работать, работать, работать. Думать только о работе. Даже когда услышала шаги в коридоре. Даже когда в кабинете Иена открылась дверь. Может, кто-то из дежурных? Так почему же молчат?! Дэмиана я узнала по звуку дыхания — короткий вдох и долгий, будто бы мучительный, тяжёлый выдох. Я не обернулась, только закрыла глаза, по- детски воображая, что исчезла.

Я напрягала слух, как только могла, но всё равно пропустила момент, когда он подошёл ко мне ближе. Вздрогнула от неожиданности, когда он дотронулся до моей руки и после настойчиво потянул к себе, заставив развернуться. Я не смотрела на него: куда угодно, вбок, вниз, вверх, но только не в глаза. Не пытаясь ничего понять и предпринять, я отпустила контроль, я смиренно ждала, что же будет дальше, поддавшись чужой воле. Со мной всё было понятно — сердце снова грохотало где-то в горле, и в этом уже не был виновен алкоголь. Уже будучи в твёрдом уме я могла признаться себе — я влюбилась, я доверяла, я снова жила.

Он коснулся тёплыми, сухими, чуть шершавыми пальцами моего лица. Тело мгновенно откликнулось — я вспыхнула, оставаясь белой, как кукла. Мне всё ещё было страшно смотреть ему в глаза, словно один взгляд — и я получу нож в сердце и никогда больше не оправлюсь.

Я так глубоко зарылась в свои страхи, что не уследила, как он приблизился ко мне, и едва успела захватить воздуха, когда он резко и быстро прильнул губами к моим губам. Я была как оголённый провод, я чувствовала его всего: тепло его рук на спине, твёрдость его груди, ощущение бархатистой нежности от соприкосновения лиц. Мне было страшно снова коснуться его, страшно снова всё испортить. Но руки потянулись сами, я порывисто обняла его за шею, словно вот-вот утону — как в том ужасном сне, когда Дэмиан вытащил меня из воды — подтянулась, встала на носочки. Он притянул меня ближе, обнял, запустил пальцы в ещё влажные после душа волосы. В этом жесте было столько нежности и одновременно столько страсти, осторожной и хорошо сдерживаемой, что я потеряла равновесие и меня шатнуло. Больше не оставалось ни полдюйма расстояния — я буквально упала на него, прильнув телом к телу. Обняла его за спину, куда было не так тяжело дотягиваться. Как же мне не хватало лишних нескольких дюймов!