Шрифт:
куст
Колюч, безлиствен или густ,
он всё равно зовется куст,
и тайна вроде бы проста –
дорога без него пуста:
он нужен ей как оправданье,
как остановка на пути,
где с небом может быть свиданье
и мимо просто не пройти,
но тень его принять как милость,
его невзрачные цветы,
как будто с неба пала милоть
и ей теперь
глядеть и впитывать растенье
растерянно – от простоты
его внезапного рожденья
среди дорожной пустоты
и думать: что здесь этот куст?
откуда он, из Божьих уст?
сам без ствола, но веток много,
как рук у милостивого бога,
как зёрен в колосе пшеницы,
как в книге вшитые страницы,
и каждый стебель – ветка-путь,
и не разнять и не свернуть,
когда встаёт среди дороги,
как образ сути бытия,
чтоб онемели от восторга,
забыв на время: «где же я?»,
и преклонять свои колени
пред этой нежностью цветка –
в немом каком-то изумленье,
пока шиповника рука
вдруг не кольнёт и лепестки,
что так прозрачны и легки,
не упадут тебе под ноги…
Кусты, как знаки на дороге,
себя готовые раздать, –
присутствие, изустье Бога,
Его земная благодать…
я время
Я время этого куста,
и дерева, и этой ночи,
они, как дети естества,
совсем не зря мне смотрят в очи:
я их живу, их вижу, длю,
их имена в моей тетради,
как чайки – письма кораблю,
как перья на озёрной глади,
я с ними всеми заодно,
с прекрасным этим окруженьем,
подняться в небо, лечь на дно,
как птица, рыба… притяженье
ко всем вещам, что вплетены
в моё такое бытованье,
я растворяю их в себе,
они во мне как любованье
и как причина жизни всей –
по клеточкам распределённой,
и, как луча разящий свет,
всегда к зачатью устремлённый…
детство
полоска света из-под двери
и голоса – не разбуди! –
всё это, чтобы ты поверил:
о мальчик мой, ты не один.
там свет и люди, кто-то вяжет,
пасьянса карты на столе,
и няня допоздна не ляжет,
а ты лежи себе, болей.
пропустишь школу – ну и ладно,
горька микстура – ну и пусть,
заешь – вот плитка шоколада,
и Лукоморье наизусть.
а утром свет, раздвинут шторы,
опять не страшен этот мир,
и чей-то писк и чей-то шорох
растают быстро, как пломбир…
следы
Время растаяло,
нет, зацепилось за ветки,
в корни деревьев ушло,
утонуло в болоте
и на тропе,
где когда-то ходили, как дети,
тоже заметы и память
несбывшейся ночи.
всюду следы наших ног,
как забытые лодки –
так и лежат,
будто брошены здесь на храненье,
если собрать их, как петли,
как старые чётки,
время вернётся,
свернувшись в клубок
на мгновенье…
переписать
Переписать в стихи
полёты белых чаек
и сизых голубей,
и плеск речной волны,
и посвист воробьёв,
ворующих из чашек,
твой взгляд издалека,
чуть-чуть со стороны…
перемешать потом,
как краски на мольберте,
и вывести одну связующую нить –
полоску бытия – о нашем скором лете
и встрече, что ещё
нам нужно пережить…
Задержись на миг – сколько зим и лет,
здесь стоит камыш, это липов цвет,
и трава как встарь – мягче не найти,
босиком по ней как в раю пройти,
а за полем дом и зелёный луг,
мы одни с тобой, нам не надо слуг,
на закат пойдём, в радугу небес,
и за той чертой тоже будет лес…
Вот и не стало августа:
как пролетел, промчался,
месяц последний ласковый
ливнем в окно стучался.
осень пришла на смену
с холодом и ветрами.
враз разметало сено,
задребезжали рамы.
лодка стоит у пристани,
только опять пустая.
ты не приедешь –
истина,
как образок, простая…
стихи разбросаны повсюду,
как луковая шелуха…
их подобрать совсем не трудно –
они не ведают греха:
живут себе, минуя сроки,
что им указы, что статьи?
они как те чертополохи,
цепляют – если что, прости,
а хочешь – заложи закладкой,
чтоб в час вечерний ноября
вдруг снова прочитать украдкой,
себя за ревность укоря,
или, гуляя, вспомнить строки,
вдохнуть их как блаженный дар,
как даль небесная, высокий
или судьбы немой удар…
туман
В тумане только руку различишь
да тонкую озябшую осину,
и небо, что не будет больше синим,
обрушит на тебя всю эту тишь…