День ангела
Шрифт:
– Что теперь делать? – почти прокричала Кристина.
– Звонить своему кавалеру. Пусть приезжает, сыграем свадьбу, а потом решите, где будете жить. В Омске, Новосибирске, в Москве или в Тюмени! Все замечательно!
– Хватит ехидничать! В этом нет ничего замечательного! Я не хочу замуж! И ребенка тоже не хочу!
– Опять твои фокусы? Две недели назад тебя в женихе все устраивало. А теперь опять на попятную пошла? Не выйдет! Ребенок это не шутки. Надо выходить замуж и прекращать твои гонки за идеальным и несуществующим в природе мужчиной.
– Он идеальный, – всхлипывая, закричала Кристина, только я не люблю его.
– Что-то ты не думала об этом раньше, когда ложилась с ним в постель, и позволила себе забеременеть! Ты что не знала о контрацепции? Ты же говорила, что влюбилась в него по-настоящему! Что опять не так?
– Не знаю. Только, когда он мне звонит, мне кажется,
– Теперь уже без разницы. Ты должна ему все сказать и принять окончательное решение. Времени мало. Сроки поджимают. Если ты решишь оставить ребенка, можешь рассчитывать на меня. Я тебе помогу.
– Нет. Об этом не может быть и речи. Только аборт.
– Ты с ума сошла! Никаких абортов. Ты будешь рожать!
Кристина посмотрела на нее безумным выражающим ужас взглядом и опять разрыдалась.
Дома Юля уложила сестру в постель, принесла ей чашку горячего бульона, потом поцеловала и тихо вышла из комнаты. Ей не хотелось сейчас ни о чем с ней разговаривать. Пусть подумает. Поплачет. Ей давно пора стать взрослой. И уметь отвечать за свои поступки.
Поздно вечером позвонила мама. Они немного поговорили об их с отцом делах, о погоде во Флориде и в Москве, а потом Юля решила рассказать матери о том, что в очередной раз учудила их «младшая» дочь. Реакция мамы была однозначной. Кристина должна рожать, не зависимо от того выйдет замуж или нет. Отец, услышав крики матери, и уловив смысл обсуждаемой темы, выхватил у нее из рук трубку и потребовал к телефону Кристину.
– Не надо ее сейчас беспокоить, – возразила Юля. – Она сейчас в неадекватном состоянии, и уже лежит.
– Когда она, наконец, повзрослеет? – тяжело вздыхая, проговорил отец. – Мы уже устали ждать, что еще она отчебучит. Мы с мамой в постоянном напряжении, и все время ждем очередного сюрприза. Как хорошо, что ты рядом с ней, доченька. Мы надеемся только на тебя, поговори с ней, убеди ее принять правильное решение, и остепениться. А этот парень – Максим, он не появлялся?
– Он ей звонит часто. Просит приехать. Но она почему-то не хочет ехать к нему. Она устроилась на работу, но не очень ей дорожит. Теперь уж ей точно надо с ним встретиться. Он должен узнать о ребенке.
– А он. Он не хочет приехать сам? – спросил отец.
– Он ссылается на какую-то важную работу, на нехватку времени и все такое. Он просит приехать ее. А она, я думаю, не хочет.
– Неужели опять?
– Думаю, да. Только теперь она еще и беременна.
– Юленька, убеди ее, уговори… Ведь мы оба знаем, что заставить ее сделать что-то против ее воли невозможно. Я рассчитываю на тебя, – и осекся, – мы с мамой рассчитываем на тебя.
– Я постараюсь. Но лучше бы вы были с нами. Может, вам подумать о возвращении?
– Что ты! Об этом не может быть и речи, – твердо сказал отец. – Это не обсуждается. Пока я тут нужен, мы с мамой будем жить во Флориде. Мы вообще не хотим возвращаться. Кстати, вам с Кристиной мы предлагали переехать к нам. Но ведь вы не хотите! Мы вас вырастили, сделали все, что могли, а теперь позвольте нам пожить так, как мы хотим. Тем более, что от вас мы не отказываемся. Вы сами так решили!
Связь оборвалась. Юля поняла, что отец расстроен и почти на грани срыва. Он не кричал, но она слишком хорошо знала его. Если он говорил чуть громче, чем обычно, значит, он сильно рассержен. Юля положила трубку и задумчиво уставилась в распахнутое настежь окно. Небольшой ветерок играл с занавеской. Он, то раздувал ее, как парус, то возвращал на место. Юля смотрела на пустынную улицу, и ей казалось все каким-то ненастоящим. Будто это сцена в театре. Фонари озаряли все вокруг теплым розоватым светом, легким шепотом на деревьях шелестели листья, скошенный газон под окном казался неестественно зеленым, двор был тихим и безлюдным. Где-то в стороне детского сада мяукнула кошка, Юля вздрогнула от неожиданности и отошла от окна. Она улыбнулась, села к зеркалу и стала расчесывать волосы. Она рассматривала свое отражение, ей оно нравилось. Может, она была и не настолько привлекательна, как ее сестра, но это только из-за склада ее характера. У нее были длинные русые волосы с чуть заметной волной, глубокие серые глаза, прямой нос, полные губы. Кожа была белой с легким румянцем на щеках. Но из зеркала на нее смотрели глаза слишком серьезные, даже строгие, они не лучились как у Кристины, не играли. Неужели мужчинам нравятся только раскрепощенные, кокетливые и ветреные девицы. Почему они не хотят получше рассмотреть женщину? Почему они не замечают девушек и женщин, которые смогли бы ответить им тем же чувством, с которыми можно
У Юли же никогда не было поклонников. Она мужчинам не нравилась. Однажды, она познакомилась с одним молодым человеком. Некоторое время они встречались, но их отношения были похожи скорее на дружбу, чем на любовь. И когда он случайно увидел Кристину, он не мог выговорить ни одного внятного слова, она его как будто околдовала. Он сразу же переключил все внимание на нее, и Юля поняла, что опять осталась не у дел. После этого случая она больше ни с кем не встречалась, и вообще старалась забыть о своей личной жизни, о том, что пора уже выйти замуж, создать семью. Юля с головой погрузилась в учебу и работу, а ее семьей, по-прежнему была только ее сестра. Сестру она очень любила, прощала ей все ее выходки и, конечно, сильно переживала за нее.
Юля положила щетку, еще раз взглянула на себя в зеркало, потом потянулась, и легла в кровать. Она растянулась на прохладной простыне, ее стала окутывать приятная истома – все завтра. Завтра она поговорит с сестрой, попробует уговорить ее не принимать опрометчивых решений. Ей очень хотелось ребенка, пусть не своего. Племянник – это же замечательно! Она закрыла глаза, представляя, каким он может быть, ее племянник или племянница, улыбнулась и, наконец, погрузилась в сон.
Кристина лежала, свернувшись клубочком, как когда-то в детстве, после того, как ее наказали. Она уже не плакала, просто лежала и иногда слегка всхлипывала. Но это было уже по инерции, слезы давно перестали капать, и плакать не хотелось. Думать тоже ни о чем не хотелось – зачем? Думай не думай, а надо принимать какое-то решение. Оставлять ребенка или нет, выходить замуж за Макса или не выходить…. Мысли сами собой лезли в голову, лезли против ее воли. Ей хотелось забыться, уснуть, и когда наутро она проснется, понять, что все происшедшее с ней было просто дурным сном, а не явью. Но это невозможно. Что же теперь делать? Ее терзал страх, какое-то странное предчувствие беды, ей казалось, что ее жизнь закончилась и там дальше уже больше ничего не будет.
Она никогда не задумывалась о своей жизни. Жила, как стрекоза из басни, перелетая с одного места на другое. Влюблялась, увлекалась чем-то, но никогда не чувствовала ничего серьезного ни к своим возлюбленным, ни к делу которым вдруг решила заняться. Она не могла остановиться на чем-либо, на ком-либо. Ее саму это беспокоило, но она ничего не могла с собой поделать. Ей очень быстро становилось скучно, так скучно, что хотелось завыть и бежать сломя голову – куда глаза глядят! Так было и в этот раз. Ей казалось, что она, наконец, повстречала человека, с которым будет счастлива всю оставшуюся жизнь. Но теперь, так же, как и во всех предыдущих случаях, поняла, что не сможет, опять не сможет выйти замуж и на этом поставить точку. Она сомневалась и в себе, и в Максе. Он действительно прекрасный человек, влюблен в нее, хочет жениться на ней, но все-таки, что-то ее останавливало, и она не знала что. Неужели это просто ее очередной каприз, или, как говорит мама – заскок? Нет. Она опять ошиблась. Но теперь с большими потерями. Теперь она беременна. И ей надо решать, что с этим делать, и как можно, быстрей!
Кристина встала, прошла в ванную комнату, умылась, поставила чайник и села в кухне. Ей хотелось спать, но заснуть ей сегодня, наверное, не удастся. Надо выпить чаю и подумать. Завтра приедет Макс. Что ей делать? Сказать или нет? Если она скажет ему о своей беременности, то брака не избежать. Он не позволит ей сделать аборт, и немедленно заставит выйти за него замуж. Он говорил ей, что хочет создать семью, мечтает о детях. Что она сможет ему дать? Ведь даже если она сейчас и выйдет за него, то это ненадолго. Она уже знала, что жить с ним всю жизнь не сможет. Она вообще теперь не была уверена в том, что когда-нибудь будет чьей-то женой… Неужели она настолько ветрена? Почему она не способна на настоящие чувства, почему ей не свойственна постоянность? От этого она была несчастна. Это мучило ее, не давало ей покоя, отравляло жизнь.