День ангела
Шрифт:
– Чего рты раззявили?! Палатку, быстро!! рявкнул вдруг Михалыч неслыханным еще голосом.
Мы будто очнулись. Действительно, крылья там или не крылья ребенок погибает! Почемуто я в тот момент подумал именно так, мысль о том, что пострадавшее существо, собственно, человеком не является, даже не пришла в голову.
Мы втроем мгновенно раскатали нашу видавшую виды палатку и с помощью Михалыча осторожно переложили пострадавшую на брезент. Тело девочки было шелковистым, сухим, недетски упругим и неожиданно горячим. С крыльями
– Ты, Михалыч, будто всю жизнь ангелам крылья складывал прохрипел Илья.
Слово, уже давно настойчиво царапавшееся в подсознании, было произнесено. Ангел! Мы сбили машиной ангела. Охренеть можно! И потом разве бывают ангелы женского рода?
Однако раздумья следовало отложить на потом. Девочкуангела, аккуратно спеленутую палаткой, мы осторожно уложили на заднее сиденье. Михалыч разместился возле нее на полу, молча указав мне место сзади. Места сзади не было все забито. Подскочил Эдик и ценные бачки с нашим уловом загремели, покатились по земле.
– Садись, живо!
На этот раз Эдик превзошел себя. Дорога если и улучшилась, то не намного, но УАЗ почти не кидало на ухабах. Наконец мы вышли на ровную проселочную грунтовку, и машина полетела, как птица.
Рев мотора и невероятность, нереальность происшествия отбили у всех желание говорить. Михалыч придерживал пострадавшую. Эдик, зачемто пригнувшись, вцепился в руль мертвой хваткой, и в зеркало заднего вида я видел его дикие глаза. Такие же глаза были и у Ильи, который поминутно оглядывался. Думаю, что и у меня выражение было не лучше.
Однако, что же делать? Куда теперь? В больницу? В какую?
– Эдик, давай в Осташков, тут ближе будет сквозь рев мотора прокричал Михалыч.
– Домой… вдруг внятно сказала девочкаангел. Голос был неожиданно глубоким, совсем не детским.
– Что?! ошарашено спросили мы с Михалычем разом.
– Назад… Домой… вновь внятно произнесла девочка. Она очнулась и широко открыла глаза, наполнившиеся яркосиним сиянием. Губки девочки кривились ей, очевидно, было больно.
– Девочка, тебе надо в больницу растерянно пробормотал я.
– Дурак… Нельзя… Назад! девочка перевела взгляд на меня, взглянула мне прямо в глаза, и у меня в голове вдруг все закружилось. И я вдруг понял она права. Никаких больниц! Домой!
– Эдик, останови в ту же секунду сказал и Михалыч.
Эдик плавно затормозил и зачемто заглушил мотор. Теперь все мы растерянно смотрели на нашу невольную пассажирку. Но она уже вновь закрыла глаза, и лишь веки с длиннющими, густыми золотистыми ресницами чуть трепетали.
– Поворачивай… Дорогу я покажу… еле слышно прошептала она.
Мы переглянулись. Эдик неуверенно потянулся к ключу зажигания.
– Поворачивай, Эдуард. Мы действительно дураки. Нельзя ей в больницу сказал Михалыч.
– Да вы что! А если она помрет?! Эдик еще пытался возражать.
– Она сказала назад. Ей виднее.
– Это же ребенок!
– Эдик, очнись! Какой ребенок! Это инопланетянка, и там у них космический корабль! неожиданно встрял Илья.
Ай да маэстро! Сказанул так сказанул!
– Или портал перехода в Царство Божие! ляпнул вдруг я. И откуда что берется?
Мои слова добили несчастного Эдика. Судорожно всхлипнув, он завел мотор, молча развернул УАЗ и снова погнал его по пустынной дороге.
Я вновь посмотрел на нашу пострадавшую. Изпод палатки торчали босые, чуть запыленные маленькие ступни. Детские ступни. Только вот пальцы… Длинные, заметно длиннее нормальных человеческих, и большой палец чуть отставлен. Наверное, подумал вдруг я, такими пальцами очень удобно хвататься за ветки.
Чушь! Разве ангелы сидят на ветках? Это же не вороны! А что мы вообще знаем о них?
Почемуто пальчики эти добили меня. Смешно крылья нет, а пальчики да.
Пару минут мы ехали в полном молчании. Машина вновь нырнула в лес, начались ухабы. Эдик сбавил ход.
– Сейчас направо… не открывая глаз, вновь отчетливо произнесла девочка.
Действительно, лесную дорогу пересекал совсем уже незаметный, полузаросший путь. Эдик послушно повернул направо, в открывшийся просвет. Эта дорога была очень узкой, двоим уж точно не разъехаться, зато здесь не было колдобин путь был едва накатан. Под колесами трещал валежник, по днищу скребли молодые деревца. Еще годдругой, и здесь не проехать даже на грузовике.
– Налево… вновь скомандовала наша невероятная пассажирка, попрежнему не открывая глаз. Как она видит?
Эдик вновь послушно свернул, но через десяток метров вдруг сбавил ход и остановился. Дорогу впереди перегораживало здоровенное поваленное дерево, толщиной в два обхвата, если не больше.
Девочка вновь открыла глаза, закусила нижнюю губку и страдальчески выгнула брови, ее личико заблестело от пота. "Наверное, ей очень больно" сочувственно успел подумать я, и тут же мысль вылетела у меня из головы. Громадное дерево шевельнулось, заскрежетало и вдруг стремительноплавно взлетело, встав на свое место.
– Шлагбаум… потрясенно выдохнул Илья.
– Скорее… с мукой выдохнула девочка.
Эдик торопливо, с хрустом врубил передачу, и машина нырнула в просвет. Сзади заскрежетало, тяжело ухнуло шлагбаум закрыт, путь назад отрезан.
Деревья между тем сомкнулись над головой, и мы ехали как в тоннеле. Впереди в свете фар на дороге заблестела вода. Огромная лужа перекрывала нам путь. Пожалуй, тут не пройдет и трехосный "Урал".
– Не останавливайся… вновь проговорила наша пассажирка.